Тени Донбасса. Маленькие истории большой войны

Когда осталась последняя бутылка, когда последний патрон трофейной винтовки заклинило в патроннике, когда справа и слева танки с пародией на кресты на башнях — чернота внутри белых уголков, уже преодолели тонкую линию неглубоких окопов, на него вышел Pz-IV. Этот танк считался тяжелым, командирским. Его отличала короткая, кургузая пушка и антенна на башне. Два его пулемета не молчали, плевались огнем, и Георгий подумал, что вот она — его смерть. Пусть так, но умрет он не один.

Он всегда умел хорошо бегать, и в дворовой команде Жора был нападающим, тем, кого теперь называют форвард. Вспомнив, как гонял мяч по пустырю у Ильинской церкви, куда ходила его бабушка, Георгий, прижав к груди последнюю бутылку, бросился к танку.

Он петлял, как заяц, на которого с неба пикирует ястреб. Он чувствовал, что смерть была не просто рядом — она была вокруг него, обжигая жаром очередей, к счастью, пока проходящих мимо…

Пока. Он не добежал несколько метров, когда в левой ноге взорвалась боль, а сама нога подломилась, и он, ударившись боком о землю, покатился по траве, думая, впрочем, вовсе не о боли, а о бутылке, прижатой к груди. И когда вражеская машина оказалась рядом он, несмотря на еще усилившуюся боль, изогнувшись, как лук, метнул драгоценную бутылку — и попал.

Последнее, что он увидел прежде, чем потерять сознание, было пламя, выбивающееся из щелей моторного отсека ползучего фашистского гада. А потом тьма, наполненная болью, поглотила его.

* * *

— Люди отвечали огнем на огонь, но их огонь был слабее, чем тот, что был у дракона, и тогда… о, да ты уже заснул, приятель…

Борька поворачивается на бочок, приоткрывает сонные глазки:

— Нет, нет, деда… так что там дальше было? А ты тоже умеешь плеваться огнем?

— Умею, внучок, — улыбается Георгий Петрович. — Раньше умел, теперь-то я старый уже стал…

Врага отбросили от деревни, название которой Георгий так и не узнал. Отбросили ненадолго, ровно настолько, чтобы успеть кое-как похоронить павших в воронке от снаряда, засыпав пахнущим картошкой, кровью и пороховой гарью полесской землей. Его нашли возле сгоревшего фашистского танка — это был танк командира роты, и за тот бой Георгий Петрович потом получит медаль «За отвагу». Медаль дошла до него только в сорок четвертом, когда у него на груди уже был небольшой иконостас…