Тени прошлого (ЛП)

«Мерлин! Конечно же, я хочу кончить, причем благодаря ее руке, а не своей!»

Потянувшись к трости, по-прежнему прислоненной к тумбочке, он достал палочку. А потом, коснувшись ее ладони, тихо прошептал заклинание-лубрикант и бросил палочку на пол рядом с кроватью.

Подрагивая от новых и волнующих ощущений, Гермиона затаив дыхание, наблюдала, как Люциус обхватил ее ладонь своею, и медленно заскользил вверх и вниз по напряженному члену, показывая, чего именно он так ждет от нее сейчас. Отвести глаза от этой прекрасной, пульсирующей под ее ладонью плоти казалось просто невообразимым. Люциус снова дернулся и застонал, когда Гермиона, поняв, как именно она должна двигать рукой, увлеклась и взяла инициативу на себя. Откинувшись на подушку, Малфой прикрыл глаза, отдаваясь во власть ее прикосновений.

А уже совсем скоро Гермиона почувствовала, как он бессознательно двигается ей навстречу, толкаясь в маленький сжатый кулачок. Глаза Люциуса были плотно сжаты, и кожа, такая бледная обычно, немного порозовела. И вот — мельчайшие бисеринки пота появились на лбу и над верхней губой. Это зрелище завораживало… Нет! Оно опьяняло! Невыносимо прекрасно оказалось смотреть на мужчину и знать, что именно на ее ласки он реагирует так. Что именно она доставляет ему сейчас удовольствие. Опустив глаза к жесткой плоти в своей руке, Гермиона инстинктивно дотронулась до головки и закружила по ней пальцем. Ответом стал громкий стон, постепенно переходящий в рычание. И это тоже было восхитительно! Она приходила в восторг от ощущения власти над мужчиной, который выгибался от наслаждения, даруемого ею.

Облизнув губы и поражаясь собственной смелости, Гермиона подумала, что он почувствует, если она попробует его… На вкус. Сколько же раз, смущаясь и постоянно краснея, она слушала, как смачно расписывает сие действо Джесса, не стесняясь в перечислении ярких деталей, и даже демонстрируя это наглядно за ланчем на банане. Может, и не так уж бесполезны оказались эти откровенно шокирующие уроки? И сейчас, когда она сидит с мужским членом в руке именно они-то и пригодятся больше всего на свете? Почти не задумываясь, что делает, Гермиона наклонилась и робко коснулась языком горячего, покрасневшего кончика, с удивлением обнаруживая, что не испытывает при этом ни малейшей толики отвращения.

— О боги! — Малфой резко открыл глаза, чтобы сразу же наткнуться взглядом на самое прекрасное зрелище, виденное когда-либо: склонившаяся над ним Гермиона, осторожно ласкает его головку губами и языком. Это было восхитительно, но невыносимо! И влажная теплота ее рта была тоже невыносима… Это было чересчур! Потянувшись, он схватил ее за затылок и отстранил. — Пожалуйста… не надо… — почти простонал Люциус.

«Проклятье!» — Гермиона выглядела так забавно разочарованной, что он рассмеялся бы, если бы уже не ощущал ту потаенную дрожь, так ясно говорившую о том, что освобождение близко.

— Я не могу больше… не сейчас… это уже слишком. Понимаешь? — он снова обхватил ее руку, заставляя двигаться еще быстрей. А уже в следующий миг: — Не могу… я должен… — прорычал глухо и невнятно, дрожа всем телом, и чувствуя, как липкое сливочное семя выплескивается из него рывками. А затем снова откинулся на подушку, с удовольствием замечая, что Гермиона не останавливается и все еще продолжает поглаживать его, не в силах отвести глаз от свидетельства его оргазма.

— Господи, — прошептала она, когда, расслабившись, Люциус тихо и удовлетворенно застонал. — Это было… Я имею в виду… с тобой все в порядке? — Гермиона явно нервничала, боясь, что сделала что-то не так. Она достала из тумбочки коробку с бумажными салфетками и судорожно вытерла и его, и себя. — Люциус, все нормаль… — и еще не успела договорить, как услышала его довольный смех, а потом и почувствовала, как он рванулся и, быстро поднявшись, опрокинул ее на кровать, подминая под себя. — Ай! — тихо взвизгнула Гермиона, оказавшись лежащей на спине и прижатой к постели сильным мужским телом. Было немного тяжело, но какой же приятной казалась эта тяжесть…

— Ты знаешь — кто? Маленькая, невинная… восхитительно… сладкая ведьма, — жарко прошептал он за секунду до того, как накинулся на ее рот и начал целовать так, будто хотел съесть.

Гермиона потерялась в этом ненасытном поцелуе и почти опьянела от ощущения его губ, зубов и языка, сладко мучающих ее. Так странно… Она ожидала, что Люциус снова уснет — ведь именно это, по рассказам Джессы, да и Джинни, почти постоянно случается с мужчинами после секса. Но он, казалось, вовсе и не собирался спать, а судя по тому, как страстно целовал и прижимался к ней сейчас, наоборот — был полон энергии и желания продолжить. Прикусив нижнюю губу Гермионы, Малфой вдруг отстранился и присев на колени, глухо прорычал:

— Сними ее! Сейчас же… — а потом, потянувшись, бесцеремонно стащил с нее пижамный топик и штанишки.