Тени Старого Арбата

Кречетов который день ощущал себя не в своей тарелке. Для него было очевидным, что расследование вышло из-под контроля. Ни одна из зацепок не привела к результату. Осталась только серьга, которую он подобрал в комнате под кроватью. Но с подобными уликами Кречетов был осторожен, поскольку дело касалось женщины и примятой постели.

Теперь он сидел за столом в доме Самаровых и ужинал с людьми, каждого из которых подозревал в убийстве. Дверь в кухню была открыта. Там, у плиты, стоял еще один кандидат в убийцы – повар Халид.

Многолетний опыт следственной работы подсказывал: улики, предположения и догадки достигли наивысшей степени хаоса. А значит, скоро случится прорыв и в голове все четко сложится. Однако до этого момента следовало еще дожить, а чувствовал он себя из рук вон плохо.

– Где Михаил? – спросил Кречетов.

– Как всегда, на работе, но скоро будет, – ответила Эмма Леонидовна.

– Задерживается. Я понимаю.

– Мы к этому привыкли, – сказала Юлия. – У Миши на первом месте работа. Меня он даже не замечает. Я и забыла, когда мы вместе куда-нибудь выходили. Об отдыхе за границей вообще молчу.

– Двух месяцев не прошло, как ты вернулась из Турции, – заметила Эмма Леонидовна.

– Во-первых, в Турцию я летала одна. Во-вторых, это не заграница. Там русских больше, чем в Москве.

Глеб проронил:

– Тебе не угодишь. Сколько ни дай, все будет мало.

– Опять завел свою песню, – Юлия насмешливо фыркнула. – Скромность, воздержание и жизнь по доходам. А что делать, если доходы охрененные?

– Ну, хватит! – Эмма Леонидовна резко встала из-за стола. – Кто будет пельмени?

– Я! – Константин протянул тарелку.

– Оставь ее для закусок. Пельмени подадим в суповых. Тебе с бульоном?

– Желательно…

Спросив то же самое у остальных, домоправительница направилась в кухню, оттуда послышался ее голос:

– Халид! Две тарелки с бульоном, пять без него.

Кречетов повернулся к Константину:

– Как проходит учеба?

– Хорошо, – с готовностью отозвался тот. – Только вот химия тяжело дается.

– Кажется, у нефтяников химия – профильный предмет.

– Приходится много заниматься и посещать консультации.

– Когда начинается сессия?

– В декабре.

– Ну что же… – Кречетов говорил, глядя ему в глаза. – Учеба – дело хорошее.

– Угу, – проговорил Константин и потянулся, чтобы забрать у Василины тарелку.

– Горчица, уксус и зелень в центре стола! – сказала домоправительница.

Она уселась за стол, всем своим видом предупреждая, что больше не потерпит конфликтов. Остаток ужина прошел вполне мирно.

После его окончания Эмма Леонидовна предложила китайский зеленый чай.

– Из какой-то горной провинции. Чхун-Гхун – Что-То Там… Язык сломаешь, пока выговоришь.

На чай согласились двое: Кречетов и Ирина Владимировна.

– Ну и ладно. Молодежь пусть идет, а мы с вами по-стариковски… – Эмма Леонидовна вышла на кухню и вскоре вернулась с подносом. Поставив чашки и сладости на стол, она села: – Милости прошу.

Разговор пошел на отвлеченные темы. Иногда все трое замолкали, а потом снова перебрасывались ничего не значащими фразами. После чаепития Ирина Владимировна спросила Кречетова:

– Как ваше самочувствие?

– Сносно. Спасибо за таблетку.

– Голова не болит?

– Кажется, нет.

– Прошло много времени, – сказала Ирина Владимировна. – Нужно принять еще одну. Идемте в мою комнату, заодно измерим давление.

Кречетов предпочел бы вернуться к себе и растянуться на кровати, но отказывать женщине, проявившей о нем заботу, ему не хотелось.

Выйдя из столовой, они стали подниматься по лестнице.

– Слышали разговор с Константином? – спросил Кречетов.

– Разумеется. Я же была рядом.

– Врет, паршивец, и не краснеет.

– А что вы хотели? Чтобы он, вот так, за столом, выложил вам всю правду?

Кречетов проронил:

– Правильно сказал Михаил: он – враль.

– Михаил сказал, что Константин фантазер, – поправила его Ирина Владимировна.

Кречетов остановился как вкопанный:

– Откуда вы знаете? Мы с ним говорили наедине.

– И при этом неплотно закрыли дверь… – невинным тоном проговорила она.

– Подслушивали?! – Кречетов рассердился. – Да вы не так просты, как показались вначале.

– Я шла по коридору и вдруг услышала разговор. Конечно, я остановилась. Любая женщина поступила бы так же.

– Вы слышали все?

– От первого до последнего слова. Переживаете за «шалаву»?

– Простите… – Кречетов опустил глаза.

– Шалавой меня обозвал зять. Вы, как интеллигентный человек, сделали ему замечание. За что же мне вас прощать? – сказала Ирина Владимировна. – Не новость, что меня здесь не любят.

– Ну, не скажите…

Ирина Владимировна удивленно посмотрела на Кречетова.

– Это же очевидно.

– За чаем Эмма Леонидовна была необычайно мила.

– Вы, вероятно, не расслышали ее выражения: «по-стариковски». Оно в большей степени относилось ко мне, а не к вам или к ней самой. Тем не менее открою вам небольшой секрет. Вчера мы поговорили, и я убедила Эмму Леонидовну, что не претендую на ее компетенции и не готовлюсь к захвату власти.

– Это был верный ход, – одобрил Кречетов. – И результат налицо.

– Надолго ли?

– Вернемся к нашему разговору с Михаилом. Вы припиявились к двери?

Ирина Владимировна пожала плечами: