Тени в холодных ивах

– Да ее точно мужик убил, – вырвалось у меня. – Тот, с кем она уехала, и убил. Больше некому.

– И кто он такой? Ты хотя бы примерно можешь предположить? Может, она была в кого-то влюблена?

– После того как я увидела это белье, купленное за бешеные деньги, может, и была влюблена. Но в кого? Невозможно даже представить себе, чтобы моя сестра делилась со мной своими сердечными тайнами.

– Может, кто из ее школы?

– Это надо поговорить с Зоей.

– Вот, кстати говоря, Зоя. С тобой, значит, со своей родной сестрой, она ничем не делилась и вообще изводила тебя, а с какой-то там Зоей нашла общий язык! – с возмущением сказала Валя. – Кто она такая?

– Она другая, – сказала я, пытаясь подобрать нужные слова. – Ты бы слышала, как эта Зоя разговаривала с Мариной. Как бы это сказать-то… Зоя – сильная натура, понимаете? И вообще трудно себе представить, чтобы моя сестра позволила себе в отношении ее какую-нибудь грубость, упрек. Зоя замужем, у нее двое детей. И хотя с мужем у нее тоже время от времени возникают проблемы, но вы бы слышали, с каким сочувствием моя сестра к ней относилась. Как жалела ее, а если та что-то и рассказывала о себе, то слушала ее, раскрыв рот, ловя каждое слово. Уважала, что ли.

– Да просто у твоей сестры кишка была тонка, чтобы как-то повлиять на подругу, – сказала, презрительно сощурив глаза, Кристина. – Твердый орешек эта ваша Зоя. И вот поэтому-то она может знать о твоей сестре больше, чем кто-либо. Говорю же, с ней надо поговорить. Попытаться выяснить, с кем могла отправиться на пикник Марина.

– Может, следователь и допросит ее, – предположила я. – Но и я обязательно с ней поговорю. Хотя, с другой стороны, если даже там был роман и мужчина пригласил ее за город, зачем ему было убивать ее? Смысл?

– Знать бы, – Кристина извлекла из пачки сигарету и затянулась. – Мотивов может быть много. Я постоянно об этом думаю, но ничего подходящего придумать не могу. Наследство? Деньги? Месть? Ненависть?..

– Ненависть – я бы этот мотив поставила на первое место, – буркнула Валя. – Вот увидишь, когда найдут убийцу, выяснится, что ее просто кто-то ненавидел. Вспомни, кого еще твоя сестра могла изводить, над кем издеваться?

– Надо мной! – воскликнула я. – Больше-то сестер у нее не было.

– Знаешь что? Ты бы поговорила не только с Зоей, поскольку она была ее подругой, а с кем-нибудь еще в ее школе. Может, и узнаешь что-нибудь интересное о своей сестре.

Легко сказать – поговори. И как это будет выглядеть? Вот приду я в школу, там идут занятия. Войду в учительскую и обращусь к первому попавшемуся преподавателю, расскажите, мол, мне о моей сестре. Кто мог ее убить и за что? Да они все решат, что… А что они решат? Что я пришла, чтобы потревожить их муравейник? Или серпентарий? В каждом таком коллективе имеются свои конфликты, свои лидеры, свои девочки или мальчики для битья. Так, во всяком случае, было и в нашем лицее. До тех пор, пока не назначили директором Илью Петровича Воронцова. Илья… Вот уж точно кто мог ненавидеть мою сестру.

– Знаете… – Я поднялась, почувствовав прилив сил. – Мне надо съездить к одному человеку. Может быть, он сможет мне помочь…

Конечно, я слукавила. Ну чем он может мне помочь? Да и захочет ли он меня видеть, вопрос. Но говорят же, что ничего в нашей жизни не происходит случайно, и то, что я вспомнила о нем, хотя и старалась забыть все эти шесть месяцев с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз, надо воспринимать как знак. Как призыв к действию. Хотя, быть может, мне просто захотелось увидеть человека, при виде которого еще не так давно у меня сильнее стучало сердце и в животе порхали бабочки…

– Поезжай, Катюша, – Кристина, подойдя ко мне, поцеловала меня в щеку. – Давай, милая, действуй. Вечером ждем тебя здесь, я приготовлю плов.

11

Илья Петрович Воронцов большую часть времени проводил в своей городской квартире, поскольку последние полгода, покинув лицей, был вынужден зарабатывать частными уроками. Это раньше, будучи директором этого лицея, он каждый вечер со спокойной совестью и чувством выполненного долга возвращался в свой дом, расположенный в пригороде Сосновка, и был по-настоящему счастлив. Уже сам факт того, что в свое время его заметили, оценили и назначили на этот высокий пост, заставляло его сердце биться с какой-то особенной радостью. Будучи человеком мягким и скромным, к тому же от природы обладающим совершенно не директорским, а довольно тихим проникновенным голосом, он тем не менее благодаря уму и таланту ладить с людьми как-то быстро заработал авторитет и уважение коллектива и так сумел организовать работу лицея, что все, кто рекомендовал его на это место, нисколько об этом не пожалели.