Теорема Столыпина

Рышкин представляет себе свой участок «как громадную территорию противника, где каждый обитатель заперт в своей крепости. У каждой крепости есть свои особенности, свои слабые стороны. Агроном как нападающий должен изучить все особенности этих крепостей и начать атаку против слабых, потом уже в союзе с побежденными нападать на более сильных»¹³².

Он отмечает, что есть селения, где крестьяне с любовью относятся к своему труду и к своей земле, на своем уровне обрабатывают ее хорошо и стараются сеять побольше. Когда агроном приходит к ним и начинает говорить о новых способах земледелия, он встречает благодатную почву — люди охотно слушают его и готовы попробовать у себя в хозяйстве тот или другой прием, который он предлагает, — «завоевать такую крепость легко».

Однако есть и такие села, где крестьяне «земледелия не любят, сеют меньше и хуже ходят за пашней». Здесь агроному если и удается найти последователей, то лишь единичных хозяев (ср. «Три деревни»)

Вывод: «Каждое село и деревню нужно будить отдельно, пример окружающих сел и деревень не действует»¹³³.

Трудно сомневаться в том, что подобные эмоции испытывало большинство агрономов в начальный период своей деятельности, когда они знакомились с хозяйственным строем подведомственной территории.

Препятствия психологического плана, которые приходилось преодолевать агрономам на пути просвещения крестьян, не сводились, понятно, к одному лишь недоверию. Проблема была намного шире, и этот термин обнимал едва ли не весь сложнейший комплекс жизненных и хозяйственных привычек, сформировавшихся у крестьянства разных регионов страны и у каждого отдельного крестьянина.

Агрономическая помощь: краткие выводы

Полное впечатление об агрономической помощи читатели получат ниже после знакомства с материалами Обследования ГУЗиЗ 1913 г.

Однако уже сейчас можно согласиться с Кауфманом, который отмечал, что с 1910 г. агрономическая помощь переживала время «совершенно исключительного… небывалого подъема».

Исследователь делает необычное для представителя оппозиции признание: «Как бы не относиться к деятельности современного… министерства земледелия (имеется в виду ГУЗиЗ — М. Д.) в области аграрной политики, нельзя не отдать ему справедливости в том, что в деле агрономической помощи оно сумело хорошо использовать благоприятную для себя конъюнктуру; надо отдать ему справедливость и в том, что оно сумело найти для своей работы ту верную основную ноту — единение с местными органами самоуправления и поддержка свободной общественной самодеятельности, которая так резко выделяет его из общего уровня наших „ведомств“ и которая успела приобрести ему совершенно исключительные общие симпатии. И все же мы — как отлично сознает само сельскохозяйственное ведомство — почти что не ушли дальше преддверья».

При этом Кауфман отмечает, что имеющиеся недочеты в организации агрономической помощи в значительной мере связаны с тем, что «местные общественные, в частности, земские круги далеко не везде еще достаточно прониклись убеждением в полезности и неотложности широкого и всестороннего развития агрономической помощи»¹³⁴.

И все-таки на пути сельскохозяйственного образования крестьянства уже были достигнуты немалые успехи. Если в целом с точки зрения прогресса агрономической помощи страна и не пошла пока «дальше преддверья», то, продолжая аналогию Кауфмана, в некоторых губерниях уже началось знакомство с планировкой здания.

Я не обольщаюсь приведенными выше данными о поступательном развитии агрономической помощи в разных губерниях страны — в тысячах деревень все оставалось по-прежнему. Отчеты многих земств говорят лишь о самых первых шагах. Однако перемены начались — и это были перемены к лучшему.

Так что у реформаторов были безусловные основания для оптимизма. Ведь короткая история агрономической помощи — это еще и история начавшейся победы здравого смысла над косностью и предубеждениями как самих крестьян, так и образованного класса страны. Российские крестьяне оказались не менее восприимчивы к сельскохозяйственным знаниям, чем земледельцы других стран.

Агроном Ананьевского уезда Херсонской губернии в 1908 г. пишет, что в этом уезде, распаханном «до последних пределов… характер полеводства на надельных землях находится в самом неудовлетворительном состоянии, и причины хронических недородов надо искать не в почвенных и климатических условиях, а исключительно в приемах обработки земли». Ведь не случайно помещики по соседству собирают урожаи в 3–4 раза большие, чем крестьяне.