Теорема Столыпина

Иногда селения ждали разверстания по 2–3 года, что плохо отражалось на обработке земли — в период времени от составления обществом приговора о разверстании до самого разверстания крестьяне переставали заниматься своей землей. Зачем удобрять полосы, если они потом отойдут другому? Наоборот, каждый хозяин, расставаясь с общиной, стремился выжать из своей земли по максимуму. А ее качество и без того было далеко от совершенства.

Крестьяне, отлично понимая все это, буквально любыми средствами старались поскорее попасть в план работ.

Так, в 1912 г. к разверстанию было готово 50 селений, а в плане числилось 30 из них. И тут весной, перед самым началом работ 31-е по счету селение вдруг сгорает дотла.

Разумеется, погорельцы стали просить комиссию, чтобы для них было сделано исключение и чтобы их разверстали вне очереди.

Разумеется, их просьбу исполнили — им же нужно где-то жить после пожара, т. е. нужно строиться, а если они при этом выходят на хутора, то уже лучше им сразу строиться на новом месте.

Вполне себе человеческий подход — ведь в 1912 г. этот пожар посчитали случайностью.

Однако когда в 1913 г. аналогичным образом сгорело «целых 8» селений из числа не попавших в очередь «стало все ясно»²⁴⁷.

Описывая атмосферу землеустройства автор вполне конкретен.

У единоличников в первые 2–3 года урожаи еще сравнительно невелики, так как земля очень истощена.

Однако после посевов клевера урожаи заметно растут. Участки, побывшие под клевером три года, сдаются в аренду на один посев льна по 80–120 руб. за десятину. А между тем обычная продажная цена десятины пашни не превышает 150 руб., и это во многом объясняет популярность хуторов. Ведь только после ликвидации чересполосицы можно установить интенсивное хозяйство и многополье с травосеянием, чтобы сеять в нужных размерах ставший теперь столь выгодным лен.

Очевидный плюс индивидуального хозяйства — повышение урожайности до сам 6–7, т. е. вдвое выше, чем в общине. Кроме того, крестьяне стали еще экономить на семенах. Зерноочистительные пункты ознакомили крестьян с важностью улучшения посевного материала. На хуторах крестьяне высевают на десятину не свыше 10–12 пудов хорошо отсортированных семян²⁴⁸.

Автор объехал в Сычевском уезде до 20 деревень, опрашивал и самих крестьян и счетчиков, заполнявших, анкетные листки.

И вот к каким выводам он пришел.

«Редкий хуторянин» не начал теперь травосеяние.

«Разумеется, у большинства хуторян еще не может быть точно установленного севооборота; не может быть хотя бы потому, что самым старым хуторам 5–6 лет, а наиболее подходящий севооборот, к которому здесь переходят, это семиполье (пар, рожь, три клеверных поля, лен и овес).

Пар частью занят викой или ячменем. Обработка полей здесь гораздо выше, чем в общине… Из улучшенных сельскохозяйственных орудий среди хуторян особенно распространены: плуги, бороны Рандаля, косилки. Первое, что делают хуторяне после, разверстания, это — окопка каналами границ участка». Затем болотистые части участка осушаются канавами. Земля, взятая из канав при осушке торфяных болот, перевозится на пашню, потому что это отличное удобрение.

После разверстания падает овцеводство и сокращается «немного» число лошадей, но зато «заметно увеличивается» поголовье крупного рогатого скота и свиней.

Скот в огромном большинстве случаев держат на привязи, свиней выпускают в путах, и эти способы пастьбы уже никого здесь не удивляют. А ведь еще 5–6 лет назад это считалось чем-то невозможным.

Хуторяне придумали, как им обойтись без пастуха — сооружалась переносная квадратная изгородь на колесиках, и туда загоняли овец. Потом изгородь передвигается на новое место и т. д²⁴⁹.

С большим подъемом автор говорит о встреченных им людях.

Непременным членом Сычевской комиссии был Л. Ф. Зеленин, «на которого и пала вся тяжесть и вместе с тем вся честь культурного развития уезда».

О степени его популярности можно судить по тому, что он стал персонажем частушек. В одной из них поется:

«Ах, Зеленин, что наделал,
На участки всех разбил,
Всю земельку поизмерил.
Всюду столбиков набил».

Неоспоримый подъем крестьянского хозяйства в уезде — во многом его заслуга.

Зеленин в частности, рассказал автору, что хуторяне или, по-местному, «участковцы», как только добиваются урожаев сам — 6–7 и чувствуют себя обеспеченными хлебом и кормом для скота, начинают посматривать на общинников «несколько свысока, как бы считая себя за людей другой, более высокой культуры»²⁵⁰.

Активист землеустройства, 70-летний член Сычевской уездной земской управы И. П. Байков так объяснил Юрьевскому разницу между общинным и единоличным хозяйством: раньше на полосах он удобрял свою пашню лучше всех в общине и урожаев ржи выше сам — 5 не получал, а теперь он среднем имеет сам 10–11 и отстает от других. У хуторянина земского учителя Ф. А. Строганова в 1912 г. урожай ржи был сам — 20, а в 1913 году сам — 16²⁵¹.