Теорема Столыпина

На хуторе Ивана Никандрова «Захарьино» автор встретился с несколькими десятками хуторян, соседей хозяина, и беседа с этими «пионерами новой земледельческой России» оставила в нем «неизгладимое впечатление»²⁷⁸.

Они рассказывали ему, что до разверстания в их деревне у каждого двора земля была в 200 местах, и половина ее пропадала зря. На хуторах же урожай у них повысился вдвое против общинного, овес теперь родится сам 10, рожь сам 2. При этом они обходились без поденных рабочих — теперь это дорого; «хотя и трудновато было первое время», но старались делать все сами.

Недовольные хуторами есть, «да мало. Это или бездетные, которым не для кого хлопотать, или малоземельные»²⁷⁹.

Первым, с кем автор поговорил об обследовании, приехав в Остров, был только что покинувший военную службу помещик одной из центральных губерний В-в. Он решил служить по землеустройству и для начала ему «в виде особого искуса» предложили поработать простым счетчиком.

«Я, говорил он мне, — произвел тщательную подворную перепись 78 хуторским хозяйствам, и, представьте себе, из этого числа только два хуторянина ведут такое же хозяйство, что и в общине». На остальных 76 хуторах он зафиксировал ту или иную стадию перехода от трехполья к многополью с посевом клевера и весьма крупный подъем всех сторон хозяйства, по сравнению с прежним положением²⁸⁰.

На обследовании в качестве счетчиков работало много студентов и мелких чиновников из губернской администрации, например, из казенных и контрольных палат. Автору были очень интересы беседы с этой молодежью, часто впервые попавшей в деревню и уж точно впервые близко познакомившейся с землеустройством.

И вот эти «русские, средней руки „интеллигенты“», после непосредственного общения с хуторянами радикальным образом меняли свой взгляд на реформу Столыпина. В деревню они приезжали с «известным запасом скептицизма», вполне понятного учетом отношения к землеустройству большей части прессы.

Однако у их быстро появлялся диссонанс между тем, что вещала оппозиционная печать, и тем, что они видели своими глазами.

Прикоснувшись к происшедшему за эти 5 лет колоссальному подъему сельского хозяйства, громадному сдвигу в развитии производительных сил деревни, они возвращались домой другими людьми²⁸¹.

Заведующий статистическим бюро Псковского губернского земства М. М. Кисляков, руководивший обследованием, сразу отметил, что уже сам факт точного определения границ селения и владения отдельного двора с установкой межевых знаков имеет для крестьян громадное значение.

Это устранило массу споров и раздоров, которые всегда были обычным делом в чересполосной общине, почти в каждой деревне, где он бывал как земский статистик. Были споры и с соседним селением, и с соседом-односельчанином. И кто физически был сильнее, тот и брал верх, часто совершенно несправедливо.

Официальные суды отнимали время и деньги, которых крестьянам всегда не хватало. Земельные споры, помимо судов, нередко вели к драками, а иногда кончались убийствами, каторгой или в лучшем случае тюрьмой, а значит, упадком и разорением тех, дворов, хозяева которых пошли по «Владимирке».

Теперь же все 1600 обследованных хозяйств отрицательно ответили на вопрос анкеты о спорах²⁸².

Второй и самой важной заслугой землеустройства Кисляков считает «раскрепощение, если можно так выразиться, сельскохозяйственной мысли населения».

В общине каждый пахарь должен был почти во всем подчиняться деревне и смотреть на свои хозяйственные проблемы глазами общины. Самодеятельность сковывала рутина трехполья, требующего больших затрат энергии и средств — ведь обрабатывать приходилось до 60 узких полосок в каждом из трех полей, а всего 180.

А сейчас на хуторах энергично уничтожаются заросли, осушаются болота, все приводится в культурный вид. Редкий хуторянин не сеет клевера с тимофеевкой.

Да, правильное многополье с травами пока завели немногие, но важно то, что травы теперь почти всегда связаны с основным севооборотом.

Больше всего случаев перехода от трехполья к еще не совсем налаженному многополью, хотя уже есть правильное шести- и семиполье.

Посев трав на полях ведет за собою и улучшение скота в качественном отношении. Количество скота сразу после перехода на хутора уменьшается, так как крестьяне несут большие затраты на перенос построек, но личные впечатления Кислякова и материалы обследования говорят о том, что в сравнении с тем, что было в общине, скота на хуторах стало больше.

Постройки у хуторян тоже разрастаются. Больше стал и парк сельхозтехники, в обиход входят пароконные плуги, веялки и пружинные бороны, которых нет в общине. Дорогие машины иногда покупают вскладчину 3–10 домохозяев²⁸³.

Так, в 1908 г. сельскохозяйственный склад Островского земства продал сельхозмашин и орудий на 16,4 тыс. руб., ав1913 г. — более чем на 160 тыс. руб., т. е. в 10 раз больше за 6 лет. Основной контингент покупателей — хуторяне²⁸⁴.