Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия

Эти образы комбинированного строя повторяются во всех твердых и жидких частях человеческого тела; так, например, 800 мышц мужчины и женщины – эмблема 800 характеров, образующих фалангу притяжения; 10 пар нервов – эмблема 10 хоров, достигших половой зрелости; 10-й из них – вне сферы любви и равновесия страстей; вот почему 10-я пара нервов сбивается с пути и не достигает определенной цели. Если бы специалисты анатомии знали законы социального движения, они не стали бы так много спорить на тему о блуждании этой десятой пары, так как это есть необходимое следствие аналогии (точно так же как физики не задумались бы над вопросом, не есть ли свет нечто сложное).

Еще более интересную картину являют сердце, печень, внутренние органы, флюиды и т. д. Люди предчувствовали, что тело человека рисует в сокращенном виде мировое движение, в этом нетрудно убедиться, доведя аналогию до мельчайших анатомических деталей; при этом люди позабудут об ужасе, который внушает диссекция[168] трупа, и будут любоваться его конструкцией, как совершеннейшим отображением игры страстей и социального механизма.

Цивилизованные уже приподняли чуточку завесу над этими картинами. Так, например, они поняли, что змея есть эмблема клеветы и вероломства цивилизованных, а роза и ее шипы – эмблема девственности. Эти феномены слишком ярко бросаются в глаза, чтобы можно было их не заметить; они давали право заподозрить, что вся природа являет картину страстей. Чтение этого тома облегчит некоторые другие догадки, например, даст возможность разгадать, что такое отвратительная куколка, превращающаяся внезапно в сверкающую бабочку: это, очевидно, эмблема Цивилизации, превращаемой путем метаморфозы в универсальную гармонию. Впрочем, можно заблудиться в изучении иероглифов, пока не дана теория. В это изучение люди могут внести философский предрассудок равенства и умеренности, а это значило бы ничего не понять в системе природы. Например, люди воображают, что улей являет картину равенства; ничего подобного: улей и осиное гнездо – его антипод – рисуют два политических строя, Гармонии и Цивилизации. Пчелы изображают все фаланги земного шара, собранные воедино, под скипетром федерального монарха, чьей эмблемой является королева пчел. Трутни изображают непроизводительное действие, съезды и посреднические агентуры, подвластные федеральной иерархии и мобилизуемые фалангами. По аналогии пчела убивает трутня, когда он ей больше не нужен. Весь этот механизм фигурирует наизнанку в осином гнезде, иероглифе политического строя Цивилизации.

Чтобы картина была верна действительности, необходимо, чтобы два насекомых изображали противоположные результаты строя комбинированного и строя разобщенного.

1. Богатство и бедность. У пчелы отображением их является мёд, у осы – бесполезная коробка, продукт ее чудовищной работы, образец наших промышленных чудес, которые ведут лишь к нищете.

2. Социальное просвещение и общественное невежество. Прообраз их – воск пчелы, источник света и ее домашняя ассоциация с человеком; у осы – эмблема невежества и социального раздора в виде чудовищных революций, в которых осиный рой уничтожает самого себя; его положение под землей вдали от света, его враждебное отношение к человеку, на которого оса нападает без обиды с его стороны, которого она дразнит и грабит, проникая в его апартаменты и пачкая пожираемые ею блюда и душа пчелу, нашего союзника. Эта последняя, наоборот, не наносит нам никакого вреда без обиды с нашей стороны и ничего у нас не ворует, потому что она живет благоуханием наших цветов; она усиливает их прелесть, являя пример труда и давая представление о социальной гармонии, пробуждаемое в нас видом пчелы, сидящей на цветах.

Когда эти картины страстей будут уяснены, и в целом и в частности, по всем трем царствам, философы капитулируют перед этой теорией социального движения, на которую они готовы напасть раньше, чем с нею ознакомятся; люди поймут, что природа отнюдь не окутана непроницаемой завесой, как это утверждают ученые; это наши предрассудки окутали наши умы тройной завесой из метафизических, политических и моральных бредней; их престиж рассеется; люди разгадают, наконец, тайну природы и ее систему, отображением коей являются наши страсти, и это послужит подкреплением Теории Социального Движения.

Примечание А

О ПРОГРЕССИВНЫХ СЕРИЯХ, ИЛИ СЕРИЯХ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ГРУПП