Теория литературы. Проблемы и результаты

После романтической реабилитации фольклора разделение культуры на «настоящую» и «ненастоящую» приняло другую форму. Литературу стали делить, уже в рамках печатной словесности, на высокую и массовую (сходным образом кинематограф разделяется на «авторский» и «жанровый»). «…Массовая литература представляет собой фольклор письменности и письменность фольклора»[70]. Массовая беллетристика, подобно фольклору, выполняет учебно-воспитательную функцию в культуре[71]; в отличие от фольклора, она производится индустриальным методом, как рыночный продукт, и все же обладает структурными соответствиями с фольклором – стереотипностью, повторяемостью и относительной анонимностью: хотя ее создатели более индивидуализированы, чем фольклорные сказители, но их индивидуальность часто представляет собой биографическую легенду (в культе «звезд» и т. п.). Массовая и элитарная литература предназначены соответственно для узнавания и понимания. Мы узнаем серийную деятельность (дискурс), а понимаем завершенный результат (текст): то есть различие внежанровой и жанровой словесности опирается на общую оппозицию, заложенную в основе знаковой деятельности, – оппозицию семиотики и семантики по Э. Бенвенисту (см. § 8).

Подробнее. Массовая литература состоит не из отдельных романов, а из циклов и серий, обычно связанных личностью героя. Серия отличается от цикла своей хронологической организацией, она включает в себя «сиквелы» и «приквелы» успешных нарративных произведений, содержащие регулярные отсылки к предыдущим или следующим частям серии. Этот принцип серийно-хронологической организации усиливается в современной словесности и подчиняет себе не только массовую беллетристику (его еще почти не было, например, в цикле рассказов Артура Конан Дойля о Шерлоке Холмсе), но и некоторые формы «высокого» творчества (романные циклы – точнее, серии – Бальзака или Фолкнера, соединяющие географическое «единство места» с достаточно определенной хронологией эпизодов и, главное, сквозными персонажами, переходящими из романа в роман).

Так культура в новой ситуации, в условиях новой техники производства и потребления текстов, по-новому осуществляет структурное деление на «верх» и «низ», на центр и периферию. Повторяющийся в истории феномен, когда одна из частей словесности исключается из состава литературы, заставляет усложнить и динамизировать женеттовское разграничение двух типов литературности. Подвижной, неокончательной оказывается не только кондициональная, но и конститутивная литературность; граница между центральной и периферийной зонами литературы может смещаться в обе стороны, кондиционально литературные факты кооптируются в литературу, но и конститутивно литературные факты могут выводиться за ее рамки. Некоторый разряд словесного творчества расценивается обществом – по крайней мере временно – как нелитературный, недостойный литературы, несмотря на то что он отвечает критериям конститутивной литературности (таким, как вымышленный сюжет или стихотворная организация). Два типа литературности вступают в конфликт, борются за господство.

§ 10. Литературный быт и институт литературы

Дискурсы – это надтекстуальные образования, но в литературе есть и внетекстуальные факторы, поскольку она, как и словесная культура вообще, состоит не просто из текстов, а из социально определенных поступков – высказываний (см. § 16).

Русские формалисты предложили для характеристики социального контекста литературных высказываний понятие литературного быта. Смысл этого понятия у них был неустойчив: чуть ли не каждый автор давал ему свою собственную трактовку. В итоге само слово «быт» не удержалось в терминологическом инструментарии науки о литературе, но обозначенная им проблема продолжает разрабатываться под другими названиями.