Теория социальных систем. Том 5. Совершенствование финансово-кредитной системы Российской Федерации

Однако такой подход некорректен вследствие того, что годовой прирост национального дохода создается не только за счет капитальных вложений, но и в результате различных организационно-технических мероприятий (рационализаторских предложений, повышения производительности труда, сокращения норм трудозатрат, экономии материальных и энергетических ресурсов и т. п.). За счет прироста капитальных вложений происходит рост национального дохода только в размерах вводимой в действие проектной мощности. В действительности подобный показатель не только не отражает эффективность, или социальную целесообразность, капитальных вложений, но и вообще не имеет смысла, так как является сугубо абстрактным расчетным показателем, характеризующим отношение годового объема производства продукции на введенных в действие предприятиях к объему капитальных вложений. Таким образом, подобный подход к определению экономической эффективности капитальных вложений, не говоря уже о социальной экономической эффективности, не может считаться приемлемым.

Подавляющее большинство методов обоснования экономической эффективности капитальных вложений строится на парадигме окупаемости капитальных вложений, т. е. определении целесообразного с социальной точки зрения срока возврата израсходованных средств или, иначе говоря, срока «окупаемости» капитальных вложений. Абсурдность подобного подхода заключается как в выборе самой идеологии окупаемости капитальных вложений, так и алгоритмов, способов и оснований для расчета экономически целесообразных сроков окупаемости. Прежде всего, возникает вполне закономерный вопрос: почему капитальные вложения должны окупаться, т. е. превращаться опять в абстрактные деньги, и зачем возвращать затраченные на них финансовые средства? Покупая пищу, одежду, мебель и т. п., мы их просто потребляем (используем по назначению) и не требуем, чтобы эти продукты вернулись нам в виде истраченных денег. Точно так же неразумно требовать, чтобы материализованные, овеществленные финансовые средства в виде зданий, сооружений, машин, технологического оборудования и т. п. опять превратились в деньги (особенно если они создавались в предыдущие эпохи). Более того, вернуть истраченные финансовые средства в том же объеме практически невозможно, даже если разобрать построенное предприятие на винтики. При этом на разборку и возврат денежных средств может потребоваться средств еще больше, чем на его строительство. Вообще, при такой постановке вопроса цель создания новых производств – производство продукции (услуг) потребления преднамеренно подменяется на цель, составляющую суть монетаристской теории – получение прибыли[77]. Однако организаций, «производящих» прибыль, в принципе быть не может. Тем более что новые материальные и духовные ценности, которые являются результатом совместного организованного труда людей в виде вновь созданных продуктов потребления, никакого отношения к вложенному капиталу, который уже фактически в виде денежных средств не существует, не имеют.

Даже в условиях частного капитала данный вопрос не поддается разумному объяснению, хотя именно на этом основании (окупаемости капитальных вложений) строятся все концепции экономической эффективности. Капитальные вложения, независимо от источников финансирования, представляют собой абстрактные, «виртуальные» финансовые средства[78], специально предназначенные для того, чтобы создать овеществленную основу для будущей жизни и деятельности, а не для того, чтобы опять превратиться в «виртуальные» деньги. Парадоксален тот факт, что вложения частного капитала во дворцы, виллы, яхты и другие предметы изощренной роскоши не рассчитываются по той же самой схеме и капиталист не требует возвращения затраченных средств, а вкладывает финансовые средства безо всяких экономических обоснований эффективности.

Точно также абсурдна сама идея окупаемости основных фондов в течение срока их службы (возвращения капитальных вложений) путем включения в стоимость продукции амортизационных отчислений, якобы представляющих долю участия основных фондов в затратах на создание продукции[79].

В советской экономике показатель прибыли как разница между ценами и стоимостью продукции практически отсутствовал. Поскольку в стране использовались жесткие прейскурантные цены (которые централизованно периодически снижались), получаемая экономия фактических затрат по сравнению с установленными нормативами, обозначаемая как «социалистический доход», получалась в результате перевыполнения плановых заданий по производству продукции и снижения себестоимости производства продукции в соответствии с плановыми заданиями по снижению себестоимости продукции за счет организационно-технических мероприятий[80].