Ларс (кричит):
«Я не могу так продолжать. Где ты был, папа? Почему ты меня не поддерживал? Почему ты был таким слабым? Почему так боялся гнева мамы? Ты мне нужен, папа!»Я попросил его продолжать чувствовать то место, где ему необходим был отец. Я попросил почувствовать его, как нечто живое, даже в этот момент, несмотря на то что его отца уже давно не было в живых, и, очевидно, он ничего не мог сделать. Именно просьба была важна – почувствовать это мальчишеское пространство внутри, которое всегда искало поддержки отца, его любви, внимания и дружбы.
Пока Ларс продолжал выражать себя таким образом, его грудная клетка начала расширяться, глаза засияли, а тело смогло ощутить себя более живым и страстным.
Мы продолжали исследовать тревожность Ларса в течение еще нескольких сессий, позволяя быть старому чувству боли по поводу отсутствия поддержки отца. Ключ был в том, чтобы чувствовать боль, а не оставаться заблокированным в гневе, обиде и разочаровании.
Пока он усваивал эти старые чувства, видеть, что его страх перед общением с женщинами начал преобразовываться, было замечательно. Он начал развивать ауру любви к себе, готовый принять риск возможного отказа и гнева женщины, выражая свои чувства, потребности, ценности и ви
дение как мужчина.Короче говоря, он стал привлекательным и уверенным, сменив работу и изменив свою жизнь во многих отношениях, что в прошлом казалось только сном. Он стал примером расслабленной уверенности в себе как в мужчине. Он начал проявлять своего рода любящее и уважительное присутствие по отношению к женскому.
Он понял, что, становясь унылым или одиноким, он должен спросить себя:
«Где я не смог выразить себя так, как хотел? Как я сдержал или позволил страху доминировать над собой?»
Теперь он знает, когда и где зажался, и предан идее рисковать, говоря правду, и бросить свою смертельную привычку отстраняться. Он написал мне однажды:
«Эмоциональная отстраненность больше не вариант».