Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов

Однако Вэйвэй беспокоит один вопрос, и она ждет удобного времени, чтобы его задать. Вечером весь поезд утих, и они вернулись в складской вагон, и Елена потягивает воду, которую Вэйвэй удалось выкроить из своего рациона.

– Один человек написал, что видел девушку через окно поезда. И эта девушка поселилась в его душе, в его книге. Больше он ничего не написал. Это было двадцать лет назад. Вскоре после постройки железной дороги. Как думаешь… – Вэйвэй мнется в нерешительности, – этой девушкой не могла быть ты?

Такое кажется невозможным, но время здесь движется иначе, как утверждает картограф, хотя Вэйвэй отлично знает, что он не нашел ни одного подтверждения своей гипотезе.

– Помню одного мужчину, – медленно произносит Елена. – Из всех, за кем я наблюдала, только он наблюдал за мной. Он прижал руку к стеклу и открыл рот, как будто хотел заговорить.

– Но как он тебя увидел? – Этот вопрос бился в мозгу у Вэйвэй с того мига, когда она поняла, на что способна Елена. – Если ты наблюдала так долго, если так хорошо пряталась, то как ему удалось увидеть тебя?

Елена отвечает не сразу.

– Не знаю.

Вэйвэй усмехается, услышав недовольный тон.

– Может быть, некоторые люди внимательней других. Немногие. Такие, как ты, что-то ищущие, ненасытные. Те, кому мало того, что у них есть.

Вэйвэй хмурится:

– Я ничего не ищу. Все, что мне нужно, есть в поезде.

Ей всегда было этого достаточно, и ничего не изменилось, что бы там ни говорил Профессор.

Проходит время, и Елена спрашивает:

– Это известная книга?

– Да, самая известная книга… о поезде и ландшафте за окном. Фамилия автора Ростов. Он написал путеводитель для пассажиров поезда, чтобы они знали, что могут увидеть. Чтобы были… осторожны. Но в этом путешествии он утратил веру. Поговаривают, что и разум тоже.

«Ненасытные, – думает Вэйвэй. – Возможно, так и есть».

Она читала другие книги Ростова, его «Путеводители для осторожных туристов» по Пекину и Москве, а также по другим краям, где сама никогда не бывала, и каждая страница излучала уверенность: побывайте там, посмотрите на это и на то. Но «Путеводитель по Запустенью» совсем другой, уверенность исчезла. Чем больше Ростов видел, тем меньше понимал. Неудивительно, что он так сильно изменился и уже и не смог стать прежним.

– Что с ним случилось? – спрашивает Елена другим тоном.

– С Ростовым? Никто не знает. Написав эту книгу, он… В общем, по слухам, он лишился рассудка и пропал без вести.

– А ты сама как считаешь?

Вэйвэй не спешит с ответом.

– Мне хочется думать, что он решил попробовать другую жизнь и отбросил осторожность. Что он продолжает путешествовать.

– Продолжает путешествовать, – словно эхо, повторяет Елена.

Но Вэйвэй против воли вспоминает более похожее на правду объяснение: что он упал в Неву и закончил свой путь неопознанным трупом в петербургской канализации. «Вот что бывает с теми, – нашептывает голос в ее голове, – кто затерялся в ландшафте за окном. С теми, кто ненасытен».

Картограф

На второе утро после приливов Мария уходит с завтрака раньше других, сочтя ворчание спутников еще менее приятным, чем еда.

– Нас задумали отравить этим кофе? – возмущается графиня. – Или хотят, чтобы мы больше не смогли заснуть?

Стюарды подают маленькие чашки с крепким кофе, сопровождая их новыми заверениями, что это только временная мера, пока поезд не наберет воды, что случится скоро, очень скоро.

За окнами простирается в бесконечность тундра, но стюарды перед завтраком советовали не смотреть на нее слишком внимательно, во избежание приступов тошноты. «Может показаться, что пейзаж колышется, – пишет Ростов, – как будто он нарисован на тончайшей завесе из газовой ткани, а поверх него нанесена другая картина, немного отличная от первой, и еще одна, и порой создается впечатление, будто все они видны одновременно, и на смотрящего это действует крайне угнетающе». Разумеется, после всех этих предостережений Марии лишь еще сильнее хочется смотреть, пусть она и быстро убедилась, что Ростов совершенно прав.

Она пыталась навестить Профессора, Григория Даниловича, но ей не позволили, как и предупреждала Вэйвэй. Трудно скрыть разочарование, ведь Мария уверена: он знает нечто такое, о чем отказался рассказывать. Может, причина в том, что она упомянула Артемиса? Или в том, что произошло в последнем рейсе?

У себя в каюте Мария задергивает шторы, садится за столик у окна и пишет в дневнике, старательно избегая слова «угнетающе». Ей всегда нравилось следить за тем, как рождается рассказ, как ее мысли выстраиваются в слова на листе бумаги. Она прерывается и потирает испачканные пальцы. Дефицит воды означает, что следить за их чистотой теперь будет непросто. Марии вспоминается детство: как ни отмывай предательское чернильное пятно, мать или гувернантка все равно спросят, почему бы тебе не выбрать рукоделие или музицирование – более подходящие занятия для леди.