Территория души. О чем молчит церковь?

И если вдумчиво прочитать даже оставшиеся «официальные» версии Евангелий, то можно найти неоспоримые подтверждения тому факту, что Иисус все же — был женат. В Евангелиях от Луки и от Иоанна во многих местах упоминаются Мария (та самая Мария Магдалина), сестра ее Марфа, и брат ее Лазарь. Широко известен поступок Марии, когда она дорогим миром (маслом) омыла ноги Иисуса, и отерла их своими волосами. «Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира» (Ин 12:3). Странный поступок, не правда ли? Для чего она это сделала? Выразить свое почтение можно и иначе. Но тот, кто изучал обряды древних иудеев — знает, что это был — свадебный обряд.

А вот иная фраза: «Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился» (Ин 11:5–6). Иисус проповедовал полное нелицеприятие, и одинаковое отношение ко всем. Могли ли быть у Него «любимчики»? Или же все-таки, речь идет о чем-то другом? Именно. Речь идет о родственных отношениях.

А что это за «любимый ученик Иисуса», о котором постоянно упоминается в Евангелиях? Церковь придумала и дописала, что это был Апостол Иоанн. Опять та же проблема. Самый любимый из учеников? Как же так?

А вот еще яснее, но чуть подправлено церковью: «При кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина. Иисус, увидев Матерь и ученика тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя! И с этого времени ученик сей взял Ее к себе» (Ин 19:25–27). Кому Он мог так сказать? Ответ очевиден.

Но церковь это никак не устраивало, ибо тогда возникала прямая угроза их придуманной догме о «первенстве» Апостола Петра, которого первосвященники христианской религии объявили первым Папой Римским, одарили «ключами от рая», и скромно «приняли от него» этот дар на себя.

Кроме того, их Бог — не мог быть женат и иметь детей, ибо в противном случае — Его отпрыски неизменно стали бы головной болью для церкви и ее доктрины. Так и вышло, но церковь умело спрятала «концы в воду».

И теперь, приходя в храм, христиане только и делают, что участвуют в бесконечных церемониях, смысла которых они не понимают. Эти церемонии названы богослужением. Кто пытается вслушаться в смысл текстов и песнопений, услышит, что это бесконечные прошения, перемежаемые воспеванием славы Иисусу, Его матери Марии, и разнообразным святым. Молящиеся просят чего-либо, стоя у икон или распятий — современных идолов.

Церковь говорит, что этот порядок ведет начало от первых христиан. Но это снова не так. Например, в современной Литургии чтение Евангелия занимает, от силы, две-три минуты. К тому же, читается оно на непонятном для большинства слушающих, древнем церковно-славянском языке. Первые христиане, скрываясь от преследований, собираясь в укромных местах, тоже читали евангельские тексты. Но основное время уделялось образовательному процессу среди пришедших членов общины. Евангелия читались не для виду, не в качестве ритуала, а для ознакомления с содержащимся в них Учением. Читались, подробно разбирались, комментировались наиболее компетентными членами общины, которыми и были — священники и диаконы, шло живое обсуждение прочитанного. Шел непрерывный духовный рост общины. А церемониям — обрядам, отводилась весьма скромная роль.

В ставшей же официальной, христианской церкви — все наоборот. Церемонии отводится все время без остатка. То, что церковь называет «проповедью», сведено к нескольким минутам оглашения священником всем давно известных догматов, и нескольких небольших поучений (за редкими исключениями). Но даже такая «проповедь» — это монолог, а для духовного развития общины нужен полноценный диалог, попытки которого церковь всегда пресекала. «Слушайся священника, молись, читай Библию, и не задавай глупых вопросов». А ведь только в диалоге может выявиться Истина! Но церковь упорно избегает любых диалогов, понимая, что никакие ее догматы не выдержат диалога с более или менее дотошным искателем Истины, или просто грамотным думающим человеком.