Испытанные ощущения оставляют известный след в нашей памяти. Накопляясь, воспоминания ощущений начинают сливаться в сознании в группы по сходству, ассоциироваться, слагаться, противополагаться; ощущения, испытываемые, обыкновенно, в близкой связи одно с другим, будут возникать в памяти в такой же связи. И постепенно из воспоминаний ощущений образуются представления. Представления — это, так сказать, групповые воспоминания ощущений. При образовании представлений ощущения группируются по двум ясно выраженным направлениям. Первое направление — по характеру ощущений: так ощущения жёлтого цвета будут соединяться с ощущениями жёлтого цвета, ощущения кислого вкуса с ощущениями кислого вкуса; и второе — по времени получения ощущений. Когда в одну группу, образующую одно представление, входят разнообразные ощущения, испытанные одновременно, тогда воспоминание определённой группы ощущений приписывается общей причине. «Общая причина» проектируется во внешний мир как объект, причём предполагается, что данное представление отражает в себе реальные свойства этого объекта. Такое групповое воспоминание есть
В дальнейшем усложнении психической жизни с воспоминаниями представлений происходит то же самое, что с воспоминаниями ощущений. Накопляясь, воспоминания представлений, или «образы представления», ассоциируются по самым разнообразным линиям, слагаются, противополагаются, образуют группы и в конце концов дают понятия.
Так из различных, испытанных в разное время (в группах) ощущений у ребёнка возникает представление дерева (этого дерева), а затем из образов представления разных деревьев образуется понятие дерева, то есть не этого дерева, а дерева вообще.
* * *
Образование понятий ведёт за собой образование слов и появление речи.
Начало речи может явиться на самой низкой [ступени] психической жизни, в период жизни ощущениями, и уже значительно усложниться в период жизни представлениями. Но, пока нет понятий, это не будет речь в настоящем значении этого слова.
На низших ступенях психической жизни известные ощущения могут выражаться известными звуками. Таким образом можно передавать общие впечатления страха, гнева, удовольствия. Эти звуки могут служить сигналами об опасности, призывным криком, просьбой, угрозой и т. п. Но много сказать ими нельзя.
В дальнейшем развитии речи, если слова или звуки выражают представления как у детей, то это значит, что данный звук или данное слово обозначает только этот данный предмет. Для каждого нового подобного предмета должен быть другой новый звук или новое слово. Если говорящий обозначает одним и тем же звуком или словом разные предметы, то это значит, что или по его мнению это всё один и тот же предмет, или он называет одинаково заведомо разные предметы. В обоих случаях его понять очень трудно. И такая речь не может служить образцом ясной речи. Например, если известным словом или звуком ребёнок назовёт дерево, имея в виду только это дерево, и совершенно не зная других деревьев, то новое дерево, которое он увидит, он назовёт другим словом, или будет думать, что [это] то же самое дерево. Речь, в которой «слова» соответствуют представлениям, состоит как бы из собственных имён, нарицательных имён в ней нет; при этом не только существительные, но и глаголы, и прилагательные, и наречия тоже имеют в ней характер «собственных имён», то есть приложимых только к данному действию, данному качеству, к данному свойству.
Появление слов общего значения в речи означает появление понятий в сознании.
Речь состоит из слов, каждое слово выражает понятие. Понятие и слово в сущности одно и то же; только одно (понятие), так сказать, внутренняя сторона, [а] другое (слово) — наружная. Или, как говорит д-р Р. Бекк (R. Bucke, автор книги «Cosmic Consciousness», о которой мне придётся много говорить дальше), — слово (т. е. понятие) есть алгебраический знак вещи.