test

Несколько раз Джейме ловил себя на том, что в этом он похож на Робба Старка. В некоторой степени. Робб Старк не стал в пятнадцать лет лучшим фехтовальщиком королевства, не вступил в гвардию Безумного короля ради того, чтобы насолить отцу и чтобы оставаться рядом со своей сестрой, которая, до последнего времени, была единственной женщиной, с которой он спал. Робб Старк не убил своего короля, не был лишен наследства собственным отцом, не был застукан на месте преступления с сестрой и не вышвырнул восьмилетнего мальчика из окна башни. Зато Робб Старк оказался в постели с Жиенной Вестерлинг, и Джейме вынужден был признать, что это повлекло гораздо более значительные последствия. Старк был мятежником и изменником, но он не заслужил постигшей его страшной участи.

В те редкие минуты, когда ему удавалось не думать о Бриенне, Джейме размышлял о вдове Молодого Волка. Он очень надеялся, что девочка не попытается совершить какую-нибудь глупость; лучники, которых он приставил к ней, не промахнутся. Быть может, она вернулась в Крэг и воспоминания терзают ее уже не так сильно. Быть может, она больше не просыпается по ночам в поисках мужа. Быть может. Джейме хотел бы отмахнуться от этой юношеской влюбленности, чтобы успокоить чувство вины, но он сам в пятнадцать лет был влюблен, и эта любовь перевернула весь мир вокруг него. Покойся в мире, Старк. Где бы ни упокоилась твоя душа. Зная северян, должно быть, в дереве.

Единственным утешением для Джейме в грядущем приезде в Королевскую Гавань было то, что скоро у него появится множество других забот. Понятно, что его не повезли в Долину, – там бы он точно разузнал, что за дела обстряпывает Петир Бейлиш, а сам Петир Бейлиш, разумеется, хотел бы сохранить свои дела в тайне. Насколько Джейме знал Мизинца, тот мастер сваливать свои преступления на других. Скорее всего, на Тиреллов. Его милая сестрица уже ополчилась на лорда Мейса, разве только лично его не исцарапала, а такая необузданная ярость окончательно прекратит поток денег. Многие годы никто не обращал на Мизинца серьезного внимания – он человек невысокого происхождения, со всеми обходительный и дружелюбный, к тому же чудесным образом добывает для короля золото, а это талант, за который можно простить преступления даже более тяжкие, чем совершенные Грегором Клиганом. Только сейчас до Джейме начало доходить, что в этом и заключался замысел Мизинца. И чем дольше он размышлял, тем лучше понимал его. Чего не сделаешь ради любви.

Первый снег еще не пришел в столицу, но город все равно выглядел холодным и неуютным. Высокие башни Великой Септы Бейелора были окутаны туманом, а привычный шум торговли в гавани стих до жалкого щебета. Джейме заметил, что знамена Томмена – олень и лев – все еще висят на шпилях Красного Замка. А еще он услышал крики, сначала слабые, но постепенно становящиеся все громче.

- И что бы это могло быть, как вы полагаете? – любезно спросил он. – Не может ли статься, что мы окажемся посреди разъяренной толпы?

- Благодаря твоей сраной семейке разъяренные толпы нынче не редкость, - огрызнулся один из воинов Корбрея. То есть он совсем не был похож на одного из Корбреев; похитители благоразумно сняли с себя все знаки, которые выдавали их принадлежность к Долине, и это укрепило Джейме в подозрении, что весь этот спектакль разыгран с подачи Мизинца. – Ты что, боишься кучки крестьян, Цареубийца?

- Весь дрожу. Когда их сотни, а я один - да, боюсь, особенно если у них в руках вилы. Не будь дураком. Если поедем по улицам, они стащат вас с коней и закидают камнями. Или изнасилуют полсотни раз, останешься с ублюдком в животе, как Лоллис Стокворт.

Это стоило ему очередной затрещины, от которой Джейме не удалось уклониться. Сожалея о том, что его решимость держать язык за зубами почти всякий раз улетучивается при виде очередного напыщенного дуралея, он избрал другую тактику:

- Не будет толку, если мне размозжат голову. Тогда ты не сможешь использовать ее вместо ночного горшка – моча будет выливаться. С другой стороны, если…

Корбрей вытащил меч и, усмехнувшись, указал на городские ворота.

- Езжай вперед.

Семь преисподних.

Медленно, с отвращением, стискивая зубы при каждом движении из-за пульсирующей боли в груди, Джейме двинулся вперед. Спасибо хоть дали мало-мальски пристойную лошадь, но это лишь потому, что в противном случае кому-то пришлось бы везти его связанным по рукам и ногам на своем коне. У него мелькнула мысль – а может, оторваться от них на улицах и сбежать через другие ворота. Но куда? В Бобровый Утес. На Тарт. В пекло.

Впереди смерть, позади сталь. Джейме Ланнистер с триумфом возвращается в Королевскую Гавань.