test

Серсея спустилась вниз и перевела дух. Она была уже не так молода и вынослива, как раньше, и все эти блуждания в темноте после долгих недель бездеятельного заточения стали для нее испытанием. Но это не имеет значения. Она встала впереди Томмена, чувствуя себя Старицей, освещающей путь во тьме высоко поднятым золотым фонарем. Надеюсь, я пока еще не очень похожа на Старицу. Серсее претили лицемерные речи септонов про Матерь, – якобы, если ее дети в опасности, она может стать такой же яростной, как Воин, - но всякий раз, когда Серсея проявляла ярость, ее все осуждали. Если женщина хочет, чтобы божьи люди, да и вообще все люди признали ее ум, она должна быть стара, как сама земля, с белыми волосами и сморщенными грудями. Тогда нет опасности, что красота и чувственность ее постыдной телесной оболочки вгонят в соблазн души бедных, ни в чем не повинных мужчин. Серсея давно поняла, что женщина не может быть одновременно и красивой, и сильной. И даже только красивой или только сильной. Если красивая, значит, шлюха. Если сильная, значит, стерва. Девица, племенная кобыла или целомудренная вдова. Вот наша женская доля. Но она ни то, ни другое, ни третье. Вот почему Вера так ее ненавидит.

Серсея потеряла счет времени. Кажется, они идут целую вечность. Они спускались все дальше вниз по извилистому проходу, похожему на каменную змею; наконец призрачный мох на стенах и сырой холод в воздухе подсказали ей, что они глубоко под землей. Сперва над головой появлялись решетки, из-за которых иногда доносились отдаленные крики, но скоро все звуки стихли в могильной тишине. Тут и там можно было заметить выбитые на камнях древние надписи, и Серсея все гадала, кто мог ходить по этим туннелям. Здесь всегда жили люди, грязные полудикие обитатели сточных канав, еще более ничтожные, чем оборванцы из Блошиного Конца. Серсея с тревогой спросила Квиберна, могут ли они напасть, но он ответил, что ей не о чем волноваться. Он часто так говорил.

- Матушка, - прошептал Томмен, - я устал. Может, передохнем?

- Еще не время, мой хороший. – Серсее хотелось поглубже забраться в недра города, только тогда она осмелится остановиться на отдых. – Будь сильным. Уже недолго осталось.

- Я есть хочу, - сказал Томмен чуть громче.

- А ну тихо! – Мальчик тут же струсил, и Серсея почувствовала себя виноватой. Ему всего девять, он рос в неге и роскоши, не привык слышать отказы и не знает, что такое голод, усталость и лишения. Может, это и неплохо - пусть закаляет характер, отбросит прочь свою детскую мягкость. Если он станет сильнее и жестче, может быть, наконец станет достойным короны, которую должен был носить Джоффри. Он еще может стать великим человеком. Но для этого ему нужно выжить, любой ценой.

При этой мысли Серсея вспомнила о битве, которая уже идет наверху. Интересно, войско Эйегона уже заняло Королевскую Гавань, как все предсказывали? Она больше надеялась на крепость городских стен, чем на стойкость защитников, - если припечет, эти жалкие себялюбивые подхалимы со всех ног бросятся лизать задницу Таргариена. Но нельзя слишком полагаться на то, что Королевская Гавань неприступна. Самозванец взял Штормовой Предел, возможно, с помощью нечестивого колдовства; наверняка, он попытается испытать стены столицы на прочность.

Они придут за мной. Серсею пробрала дрожь. Они разнесут все по камушку, лишь бы выкурить меня отсюда. Нет, не стоит и думать о том, чтобы в ближайшее время выбраться наружу. Желчь обжигала ей горло от одной мысли о том, что она, гордая львица Бобрового Утеса и правительница Семи Королевств, вынуждена скрываться в сточной трубе, словно крыса. Но раз это необходимо, чтобы выжить и воздать врагам достойное отмщение, она с радостью сделает то, что должно, почтет за счастье.

Они продолжали идти дальше, пробираясь по лабиринту узких проходов и лестниц. Внизу шумели зловонные черные реки. По приказу Эйегона Завоевателя сточные каналы его новой столицы были выстроены из кирпича, по валирийскому обычаю. Серсея не знала ни одного другого правителя в истории, который думал бы о подобных вещах, но именно так и становятся завоевателями, - важно пристальное внимание к деталям. Она крепче прижала к себе Томмена, задыхающегося от вони. От мерзкого запаха слезились глаза, но им нужно перебраться на другую сторону города. Квиберн рассказал ей про опознавательный знак в том месте, где каналы пересекаются с тоннелем, который идет параллельно Черноводной и выводит из города. Его прорыли мусорщики и спасатели, люди, которые никогда не видели дневного света. Если удастся добраться до этого тоннеля, может быть, они смогут сесть на одну из лодок, что курсируют по этой подземной реке. Эти люди понятия не имеют, как выглядит королева Серсея, они увидят лишь несчастную оборванную мать с маленьким сыном, - хотя Томмену придется сбросить свою горностаевую накидку. Выбравшись из Королевской Гавани, они найдут лошадей и во весь опор поскачут в Бобровый Утес. Может, самозванец и захватит Красный Замок, но Утес ему не взять.