test

Сир Роберт в замешательстве обернулся. Джейме понимал, что сражаться с ним лицом к лицу – это верная гибель, но другого подходящего способа сбежать не предвиделось. Он кружил вокруг великана, тыкая в него факелом, словно обезумевшая оса. Ему вспомнилось, как он спасал Бриенну от медведя. «Спасал» - слишком красивое слово, ты всего лишь швырнул в него полусгнившую челюсть. Сир Роберт ненамного умнее медведя и гораздо медленнее. А теперь, когда он лишился хозяина, у Джейме появился ничтожный шанс на спасение.

Джейме со всей силы ткнул факелом Роберту Сильному в лицо. Его догадка оказалась верной – чудовище отшатнулось, огонь ему явно не понравился. Однако факел едва держался в золотых пальцах, и если он выпадет – это конец. Джейме ничего не оставалось, как только неуклюже махать факелом, заставляя великана отступать. Он понимал, что меч не пробьет тяжелый панцирь, так что единственная надежда – сдержать сира Роберта, дождаться, пока тот выйдет в более просторное место и попытаться проскользнуть мимо него. Из всех возможных вариантов это не самый лучший, но и не самый плохой. Главное – не совершить ошибку, например, не споткнуться о труп Квиберна…

К несчастью, в мертвой туше сира Роберта еще оставалась искра первобытного разума и грубый инстинкт воина. Джейме уже почти оттеснил великана к полуоткрытой двери, но тот внезапно ударил его огромным кулаком в лицо.

Джейме еле успел увернуться; удар вскользь пришелся по щеке, но этого было достаточно, чтобы искры посыпались из глаз. Он чуть не потерял факел, который сир Роберт тут же попытался ухватить в кулак, чтобы раздавить, словно назойливую муху. Джейме неловко пригнулся и отпрянул в сторону, с горечью признав, что он уже не тот прославленный боец, который долгие годы оставался непобежденным, пока не встретился с сиром Лорасом Тиреллом и его проклятыми цветочками. Ну, еще чуть-чуть, еще капельку…

Сир Роберт развернулся, словно требушет, и на этот раз Джейме не удалось вовремя взмахнуть факелом. Если бы у чудища был голос, он бы яростно взревел, но вместо этого великан сделал змеиный бросок и шипастой латной рукавицей ударил Джейме в грудь, попав прямо в полузажившую рану.

От ослепляющей, пронзающей все тело боли Джейме рухнул на колени. Меч выпал из непослушных пальцев, и он едва успел еще раз обругать Лима Желтого Плаща и трижды проклятое Братство, прежде чем над ним разверзлась душная тьма. Но нет, если он потеряет сознание, это смерть, а Джейме решил, что не позволит, чтобы из него сделал отбивную не вполне покойный сир Грегор Клиган. Хрипя и задыхаясь, чувствуя, как кровь течет по груди, он нашарил факел и воткнул его в щель между стальным набедренником и гульфиком, как раз сиру Роберту в пах.

Несколько жутких мгновений факел чадил и шипел, и только. Джейме понимал, что теряет сознание, что у него нет сил на вторую попытку, и ему оставалось только безнадежно и бессвязно молиться в надежде на чудо. Наконец из-под доспехов вырвался язык пламени. Великан наклонился, попытался сбить огонь, а потом развернулся и побежал по коридору, окруженный ореолом зловещего оранжевого света. Гори, мертвый ублюдок. Гори.

Тьма поглощала мысли и чувства Джейме. Ему почудилось, будто он снова взбегает на эшафот в тщетной попытке остановить казнь Вестерлингов. Он услышал крик Элении, гул колоколов Великой Септы Бейелора и гортанный, животный, безумный рев толпы. Он остановил бы это, если бы не был ранен, если бы у него была правая рука. Он остановил бы это, если… если… если…

Воспоминания. Братство. Корни чардрева. Суд. Бриенна… о боги, Бессердечная знала, что делала. Может, ей и не удалось прикончить его на месте, зато по ее приказу Лим Желтый Плащ нанес ему тяжелую, незаживающую рану, которая помешала Джейме сделать, что должно, - сражаться, оправдать себя, убить еще одно чудовище. Он устранил Блаунта, Транта, Кэттлблэка, Квиберна, даже Тиену, - но это просто издевка, боги решили жестоко подшутить над ним, чтобы напомнить ему, кто он есть. Цареубийца. Убивать – единственное, что он умеет, именно за это он и получил свое прозвище. Может быть, настоящий Джейме Ланнистер умер под полым холмом, а вместо него осталось лишь жалкое создание, дергающееся, словно старый слепой дрессированный медведь, которого никто не удосужился избавить от мучений. Ну да, точно. Эти ублюдки все-таки победили.

Перед глазами все смешалось – остались только тьма и боль.

Джейме рухнул на пол и лишился чувств.

Некоторое время спустя – казалось, прошла целая вечность, – голоса, звуки и ослепляющий свет пронзили насквозь его хрупкий череп, и он очнулся.

Джейме приподнял голову на дюйм от жесткого каменного пола, замер, выругался и лег обратно, чувствуя, как по щеке течет что-то мокрое; он лежал в луже собственной крови, гноя, мочи, пота и слюны. Это показалось бы ему отвратительным, но после того, как он побывал в плену у Кровавых Скоморохов, его уже ничем нельзя смутить. В этот миг он ничего не чувствовал, кроме сожаления, что еще жив.