The Cold War

За линией фронта сдерживания американцы поощряли политические, экономические и культурные меры, также направленные на сдерживание. Ограничение поддержки коммунизма представлялось как важнейший аспект обороны. В Западной Европе период Корейской войны был очень важен для консолидации НАТО, в нем политика НАТО сочеталась с агрессивной советской политикой, что помогло обеспечить правительственную и политическую поддержку НАТО. В более общем плане понятия развития и модернизации давали США ощущение превосходства и необходимого лидерства, а также программу взглядов и политики, которые можно было применить для борьбы с коммунизмом. По своей сути США отдавали предпочтение демократии, однако во многих странах мира недоверие к популизму и левым политикам привело к союзу с авторитарными элитами. Так, сдерживание Ирана, Португальской Африки и Южного Вьетнама означало поддержку сопротивления этих режимов либеральным тенденциям, хотя оппозиция этим режимам в каждом случае включала явно антилиберальные движения. Это была не столько "темная сторона" холодной войны, сколько ее неотъемлемый характер во многих областях.

 

Правило было также одним из аспектов американской оппозиции коммунизму. Сопротивление коммунизму было важной гранью этого правила, которая перекинула мост через мировую войну. В то же время политика, направленная на обеспечение экономического развития и самоуправления, также была аспектом этого правила.

 

Заключение

Американский акцент был сделан на глобальной борьбе, потому что для тех, кто был озабочен противостоянием коммунизму, отдельные государства приобретали значение именно в этих терминах, а не в виде собственных важных проблем, включая специфические географические и политические проблемы и характеры. Такой подход отражал ключевой аспект международной ситуации. В то же время акцент на глобальной борьбе преуменьшал степень, в которой многое не могло быть легко выражено в терминах дихотомии холодной войны. Более того, глобальный подход сводил к минимуму автономию государств и других агентов внутри соответствующих блоков. В связи с этим примат геостратегических интересов означал, что геополитика сдерживания была больше озабочена территорией и силой, чем ценностями. Ценности понимались США и Советским Союзом с точки зрения их собственных интересов и с тенденцией пренебрегать или недооценивать приоритеты других стран. Сдерживание дало американцам новое стратегическое видение и усилило холодную войну. Это произошло не как следствие американской агрессии, а в ответ на серьезные внешние события, поскольку Корейская война стала первым случаем, когда Советский Союз через посредников начал войну против страны (Южной Кореи), которую поддерживал главный противник. Это сильно отличалось от советского вторжения в Финляндию в ноябре 1939 года. В Берлине Советы отступили, не применив силу. В Корее ситуация была совершенно иной, что еще раз свидетельствует о неустойчивости восточноазиатской политики. Эта нестабильность способствовала возникновению сильного чувства непредсказуемости. Корейская война также стала еще одним примером готовности коммунистических режимов жертвовать большим количеством людей для достижения своих целей и принудительной покорности населения, которое пошло на это. С 1939 по 1949 год коммунистический блок значительно расширился, захватив большую часть Евразии. Это продвижение представляло собой серьезный вызов интересам Запада и западной цивилизации.

 

 

 

 

 

ГЛАВА 4. 1953-68

 

НАТО и соперничающий с СССР Варшавский договор, созданный в 1949 и 1955 годах соответственно, готовились и планировали конфликт друг с другом. Эти приготовления и планы были ключевым компонентом холодной войны, который был связан с другими аспектами противостояния и который также способствовал созданию атмосферы страха и тревоги. В Советском Союзе существовало сильное, поистине параноидальное чувство уязвимости. Оно проистекало из коммунистической идеологии и восходило к Гражданской войне в России, а также во многом было связано со Второй мировой войной и опытом нападения на союзника - Германию. Кроме того, благодаря своему сильному чувству идеологической приверженности и акценту на конфликтах, Сталин верил в неизбежность войны между капиталистическими и социалистическими странами. Никита Хрущев отмечал, что для Сталина внешняя политика означала круглосуточную готовность зенитных батарей вокруг Москвы. Это чувство уязвимости способствовало тому, что в Советском Союзе уделялось большое внимание военным расходам, хотя из-за ненадежности советской статистики точные цифры установить сложно. На Западе также существовало сильное, действительно острое чувство уязвимости.