The Corporation and the Twentieth Century

Среди документов, хранившихся в ящике Тизарда, были и идеи по взрывателям - устройствам для приведения в действие взрывчатых веществ. 169 Взрыватель ближнего действия заставляет артиллерийский снаряд разлетаться на смертоносные осколки, когда он приближается к цели, что значительно повышает эффективность. Здесь британские разработки не сильно опережали американские, но они помогли сфокусировать исследования на идее приведения взрывателей в действие с помощью радиоимпульса. В мире вакуумных ламп задача создания радиодеталей, достаточно маленьких и прочных для того, чтобы ими можно было стрелять из пушки, была огромной. Несмотря на то что большинство взрывателей в конечном итоге будут использоваться армией, OSRD тесно сотрудничал с Бюро вооружений ВМС. Центральный контракт на проведение исследований был заключен с Университетом Джонса Хопкинса, который создал Лабораторию прикладной физики в Силвер-Спринг, штат Мэриленд. На пике проекта около 300 американских электронных компаний на 2000 заводах производили два миллиона взрывателей в месяц. Одна только компания Sylvania производила 400 000 миниатюрных прочных трубок в день на 23 заводах. Взрыватели стали применяться для снарядов в 1943 году, и наиболее известным стало их использование для защиты Лондона от немецкой ракеты V-1. 170 Взрыватели также были разрушительны для войск, хотя армия не стреляла ими по суше до битвы за Дугу из опасения, что немцы могут найти один неповрежденный и перепроектировать его. Не считая атомной бомбы, пишет историк ДПО Джеймс Финни Бакстер III, бесконтактный взрыватель "представляет собой, возможно, самое выдающееся научное достижение войны". 171

Возможно, это и так, но близким конкурентом может стать массовое производство пенициллина. 172 В 1928 году Александр Флеминг в больнице Святой Марии в Лондоне случайно обнаружил, что плесень рода пенициллиум обладает свойством убивать бактерии. В течение более десяти лет из этого ничего не вышло. В 1940 году команда Оксфордского университета, финансируемая Фондом Рокфеллера, начала синтезировать пенициллин, что было безумно сложно, и успешно испытала его на мышах, а затем на людях, умирающих от бактериальной инфекции. Не сумев во время войны заинтересовать британские фирмы в разработке препарата, Говард Флори, руководитель группы, получил от Фонда финансирование для поездки в США. Там он встретился с представителями американских фармацевтических компаний, которые втихаря вели исследования пенициллина. Совершенно случайно он также оказался в лаборатории Министерства сельского хозяйства в Пеории, штат Иллинойс, которая занималась поиском применения кукурузного крутого щелока, образующегося в результате избытка продукции американских ферм. Предприимчивый Флори привлек внимание Комитета по медицинским исследованиям OSRD, который организовал серию встреч с представителями промышленности, посвященных возможностям массового производства пенициллина. На третьей встрече - сразу после Перл-Харбора - Роберт Когхилл, директор по ферментации лаборатории в Пеории, объяснил, что кукурузный крутой щелок - идеальная среда для выращивания пенициллина в чанах, а не в литровых колбах, в которых его производство до сих пор было ограничено.

Путь к массовому производству теперь был виден, но, как и в случае с другими сложными новыми технологиями, которые нужно было быстро внедрять, на этом пути было много препятствий. Как заметил Стивен Клеппер, "возможности, необходимые для достижения прогресса на различных фронтах, были распределены по широкому кругу организаций, включая университеты, исследовательские институты, правительственные лаборатории и различные фирмы". 173 CMR предоставил финансирование и, что очень важно, договорился с FTC об отказе от антимонопольного законодательства. Большинство компаний смогли воспользоваться положениями налогового законодательства о быстрой амортизации, чтобы инвестировать в свои собственные объекты, хотя DPC вмешивалась, когда это было необходимо. В 1943 году WPB передала все производство пенициллина военным и Службе общественного здравоохранения, где он оказался ценным не только для помощи раненым, но и - что, возможно, более важно с военной точки зрения - для лечения сотен тысяч солдат и моряков, потерявших трудоспособность из-за венерических заболеваний. В июне 1943 года объем производства составлял менее 500 миллионов единиц, а к июню 1944 года он достиг почти 118 миллиардов единиц. 174 Излишки теперь можно было пустить на гражданские нужды. К концу войны ежемесячный объем производства приблизился к 650 миллиардам единиц, а оптовые цены упали в двадцать раз.