The Fallout (ЛП)

Она постепенно осознаёт наличие поблизости кого-то ещё и поворачивает голову, ожидая увидеть соседа по палате. Но вместо этого замечает светлую шевелюру, пронзительный взгляд серых глаз и губы, изогнутые в полуулыбке, которая кажется слишком натянутой: Гермиона обращает внимание на перевязь, поддерживающую малфоевскую руку, и неестественное положение его корпуса.

— Драко, — почему-то его она совсем не ожидала увидеть у своей койки.

Они поменялись ролями. Интересно, Малфой чувствовал себя так же, когда, очнувшись, обнаруживал сидящую рядом Гермиону?

— Грейнджер, давно пора. Я уж решил, что ты на самом деле можешь умереть от перелома.

— Ск… — её голос срывается, и она прочищает горло — Драко подхватывает с тумбочки стакан с водой. — Сколько я уже здесь?

— Два дня. Ты бы пришла в себя раньше, но они держали тебя в лечебном сне, чтобы восстановление проходило лучше.

— Из-за сломанной ноги?

— Ожоги. Весь бок, от виска до голени. Немного на спине. Чем меньше ты двигалась, тем быстрее регенерировала кожа. Теперь уже даже шрамов не останется.

Малфой протягивает ей стакан и соломинку. Гермиона делает нерешительный глоток, но, подчиняясь потребностям тела, за считанные секунды выпивает всю воду.

— Я думала, тот жар прикончит меня.

— Они сказали, что это почти произошло. Отключись ты от болевого шока — что как раз едва не случилось, и к тому моменту, как тебя обнаружили, была бы уже мертва. А всё твоя идиотская храбрость, Грейнджер. Я же говорил: она тебя доконает.

— Я не погибла, — Гермиона сердито зыркает на Драко, но толку от этого немного. — Нам бы пришлось убить тех авроров, если бы мы не уничтожили Пожирателей Смерти.

— Я бы так и сделал, но их было слишком много. Я бы успел справиться только с первым из них, и тогда меня прикончили бы остальные. Финниган отказался их убивать. Я… Я не слишком хорошо двигался, чтобы добраться до Пожирателей Смерти. Финнигана бы убили, если бы я его бросил, а потом бы они отправились за мной.

— Это была хреновая ситуация.

Малфой замолкает, но, собравшись с силами, будто ему тяжело говорить, продолжает:

— Я решил, что мы все покойники. Я знал, что мы с Финниганом долго не продержимся и что если пошлю вас с Джастином на ту сторону здания, мы точно погибнем. И вы оба, скорее всего, тоже. Между проклятиями были слишком короткие паузы, чтобы воспользоваться портключом и не подохнуть к моменту его активации. Ты… Ты спасла нам жизнь.

Гермиона краснеет и пожимает плечами.

— Но именно это мы и должны делать, верно? Во всех нас бурлит эта дурацкая храбрость — в тебе тоже. Я воспользовалась шансом, и у меня получилось.

Драко кивает, всё ещё неловко пялясь на свои тонкие пижамные штаны.

— Я не слышал тебя за своей спиной и понял, что ты отправилась за дом. Когда первый аврор освободился от заклятия и стал нам помогать, я собирался последовать за тоб… я вырубился.

— Этого следовало ожидать. Господи, Драко, твоя рука выглядит так, будто её оторвали, и… сломанное ребро?

— Выбил сустав, сломал плечо, запястье и ребро. Заметив пламя, я выпрыгнул с третьего этажа. Земля не слишком дружелюбна.

Как и огонь — с каждым вздохом боль усиливается. Очевидно, действие обезболивающего зелья заканчивается.

— Я рада, что ты в порядке. Как остальные?

— Финниган приложился головой, этим утром его выписали. Юст… ну, я слышал, что она жива. Браун тоже. Она приходила ко мне вчера, и я никак не мог от неё отделаться. Вчера я видел здесь Джастина, он принёс шоколад, — услышав новости о Лаванде, Гермиона облегчённо выдыхает и поворачивает голову к столику — там стоят цветы и лежат коробки со сладостями. Но думает она о другом.

— Ты был здесь вчера? Я имею в виду, в моей палате, — наверное, ей не стоило этого спрашивать: лицо Драко тут же приобретает бесстрастное выражение.

— Должен же я был проверить: неужели ты настолько слаба, что какая-то сломанная нога так долго не даёт тебе прийти в себя.

Гермиона закатывает глаза и улыбается — отговорка Малфоя слишком уж нелепая, он и сам наверняка это понимает. Он ёрзает на стуле, прикусывает щёку, и Гермионе интересно, о чём же он сейчас думает. Она не сомневается, что Драко тоже больно, ведь он терпеть не может принимать обезболивающие.

— Знаешь, я ведь действительно не специально нашла то письмо, — ей кажется, что сто́ит ещё один раз сказать ему об этом, на случай, если он до сих пор сомневается. Сомневается в ней.

— Знаю, Грейнджер. Мне… Мне не надо было так реагировать.

В палате снова воцаряется тишина. Гермиона теребит пальцами край простыни — ткань жёсткая и шершавая на ощупь. Наверное, сейчас Драко уйдёт, но он не двигается с места.

— Представляешь, твоё сердце во сне начинает биться быстрее, когда я говорю тебе всякие грязные словечки.

— Вот уж неправда! — встревоженно восклицает Гермиона, её щеки горят от смущения.