The Fallout (ЛП)

— Ты в этом так уверена? — он вскидывает бровь, и, едва открыв рот для ответа, Гермиона оказывается под водой. Он выталкивает их на поверхность, когда её легкие начинает жечь, и она разжимает крепко впившиеся в его шею пальцы.

— Тапочки, Малфой, тапочки! — они снова погружаются: то ли Малфой смеётся, то ли она сама выпускает эти пузыри, что бурлят возле её лица.

В этот раз они всплывают гораздо быстрее, тяжело дышат, и Драко ухмыляется в ответ на её триумфальный взгляд.

— Грейнджер, когда ты расслабишься… Не теряй бдительность.

— Как же здорово, что я не планирую тебя отпускать. По крайней мере до тех пор, пока ты не отнесёшь меня обратно в дом. Знаешь ли, я не хочу поранить свои бедные ножки.

Малфой фыркает, и если бы он и вправду хотел, то мог бы выпутаться из её объятий, и она бы даже не слишком сопротивлялась, прояви он настойчивость. Но одна его рука скользит по её спине, пока пальцы не обхватывают её бедро, а вторая ладонь приподнимает подол платья. Она ерошит мокрые пряди волос на его затылке, он выдыхает ей прямо в губы и целует так, что ей опять становится жарко.

День: 1507; Время: 8

Она размышляет о росте парней, идущих по обе стороны от её невысокой фигурки, когда замечает, что плечи Малфоя выпрямились, позвоночник вытянулся, а подбородок приподнялся. Драко так неестественно выглядит, что похож на робота, его лицо искажается, но уже через три шага принимает бесстрастное выражение. Она смотрит перед собой, её предчувствие подтверждается: на другом конце коридора застыл Винсент Крэбб.

Два аврора по бокам от Крэбба тянут его вперёд так сильно, что тот спотыкается. Несмотря на заминку, он пышет злобой и сверлит Драко глазами, пылающими яростью и таким знакомым ей сумасшествием. Гермиона пытается сохранить спокойствие, но её сердце ускоряет свой бег, а Энтони рядом с ней усмехается. Последний раз она видела Крэбба в Хогвартсе: он хохотал рядом с ухмыляющимся Драко — они тогда прогуливались по подземельям вместе с Пэнси, приобняв её за плечи.

Они равняются, Гермиона задерживает дыхание и шипит, когда Крэбб, отклонившись, плюёт в Драко. Малфой чуть дёргается, застывает и опускает голову, чтобы взглянуть на каплю на своём ботинке. Крэбб пытается плюнуть снова, но его оттаскивают назад: он запинается о собственные ноги, и слюна повисает у него на подбородке. Гермиона не знает, что делать: схватить Драко или не вмешиваться, но даже тогда, когда она уверена, что Малфой ударит обидчика, тот не двигается.

— У тебя на лице плевок, Винс.

— Пошел ты! Тебе повезло, что я в цепях, ты, грёбаный пред…

— Повезло именно тебе, — шипит Драко, делая шаг вперёд, и оба аврора отводят взгляд. — Мне стоит заставить тебя вылизать мою обувь языком. Азкабан сломает тебя медленнее, и мне лучше…

— Кто ты такой? Кто, чёрт возьми, такой? Ты был моим… Ты бросил нас! Бросил Тёмного Лорда, своих родителей, бросил нас! Милли рыдала целыми днями, Блейз почти… Ты променял нас на бесполезных, грязных созданий. Если бы не нашлось столько предателей крови, грязнокровки бы уже проиграли! Если…

— Ты всегда нёс такой бред, Винс. У тебя никогда не было в голове ни единой собственной мыс…

— …мы всегда следовали! Ты должен был быть там, а в ту минуту, когда мы в тебе больше всего нужд…

— …марионетка! У меня не было времени, а у тебя никогда не было грёбаных мозгов! Я не обязан объяснять…

— …всегда, с тех самых пор, как нам исполнилось шесть, и мы прокляли уродливых кукол-грязнокровок Пэнси, и наши отцы…

— …понять это. Ты не стоишь и секунды моей жизни после того, что сделал…

— Что я сделал? — Крэбб почти ревёт, снова вырываясь из удерживающих его рук. — Ты убил Грега! Убил Грега, и я тебя видел! За просто так! Из-за того бесполезного мешка с дерьмом, из-за грёбаного Лонгботтома! Ты. Убил. Грега.

— У меня не было выбора! — орёт Драко.

— У тебя был выбор! И ты его сделал, когда оставил нас! Я даже не знаю тебя! Не хочу знать! Ты убил Грега прямо у меня на глазах ради Лонгботтома. Но я позаботился о нём, правда? То выражение на твоём лице, Дрей, — Крэбб смеётся — грязный, мерзкий звук. — То выражение, когда я убил его! Ты посмотрел на меня так, будто я предал тебя, но ты бы убил меня, если бы не…

Гермиона даже не отдавала себе отчёт в том, что двигается. Мозг был занят обрабатыванием информации, пока не осознал её. Пока «когда я убил его» не дошло, наконец, до разума, словно бладжер, врезающийся в грудь. Она отстранённо фиксирует какой-то гул, адреналин наполняет кровь, а в животе холодной волной поднимаются эмоции. Потом вдруг её обхватывают руки Энтони, его пальцы дёргают палочку, зажатую в её кулаке, и она отчаянно рвётся вперёд, стараясь дотянуться до Крэбба.

— Гермиона, это не сражение, — шепчет ей Энтони прямо в ухо. — Это было бы убийством. Будет убийством.