The Fallout (ЛП)

— Не важно, думала я об этом или нет! Это не меняет моей радости, что они не прошли через все эти ужасы. Или что я не горжусь тем, что сражалась на этой войне, несмотря на то, ради чего всё…

— Тогда просто…

— Ребята, пива?

Они оба поворачиваются на звук и видят замершего в дверном проёме Жабьена: половина его лица вымазана фиолетовой краской, а трава застряла во взлохмаченных тёмных волосах.

Глаза Гермионы расширяются, в горле холодеет, когда она пытается сделать вдох. Она шагает вперёд, взмахивая рукой, словно может стереть всё то, что сейчас было сказано.

— Это не то, что…

— Эй, я понял. То есть… ребята. Я понял. Я читаю некрологи. Читаю газеты и слушаю радио, и смотрю на вас троих. Я не хочу быть на вашем месте. Но мы бы с готовностью присоединились, если бы только могли. Понимаете? Вот и всё.

Жабьен ставит на пол две бутылки пива и, ничего больше не сказав, уходит. Драко чуть расслабляется, в своей обычной манере проходит мимо Гермионы и подтаскивает к двери сундук, захлопывая створку. Поднимает бутылки — те звякают, — открывает и одну протягивает Гермионе.

— Ну вот, теперь мы его обидели, — она решает, что лучше сказать «мы», вместо «ты».

— Моё сердце разбито.

— Сволочь, — бормочет она, хватая бутылку и делая глоток. Она бы отдала… ну, она мало что может отдать, но сейчас бы она с удовольствием выпила сливочного пива. А ещё лучше, бабушкиного горячего шоколада.

— Ты всегда так это говоришь, будто для тебя это новость.

Гермиона бормочет себе под нос что-то, мало похожее на слова, не сомневаясь, что Малфой углядит в этом нечто обидное. Она крутит бутылку в руках и смотрит, как краска стекает по стеклу холодными каплями. Теребит этикетку и переводит взгляд на Драко, который будто бы чего-то ждёт.

— Я не горжусь тем, что испытываю горечь.

— Ты к этому привыкнешь.

Она хмыкает.

— Утешил.

Малфой дёргает плечом и приподнимает бровь.

— Я имела в виду то, что сказала. Я не желаю им худшей доли. Я лишь хочу, чтобы у нас она была лучше. Иногда… да, иногда я желаю, чтобы никто из нас не участвовал в этой войне, потому что её вообще нет. А порой я очень хочу уйти. Но это глупая, мимолётная слабость. Обычно я хочу, чтобы войны просто не было, а если она всё-таки идёт, то хочу, чтобы у нас всё было лучше. Было… легче. Чтобы даже после стольких лет всё было так просто, что мы по-прежнему могли бы походить на… на них.

— Если бы тебе всё это нравилось, я бы заподозрил, что ты ещё более сумасшедшая, чем моя т… чем Пожиратель Смерти. Я говорю о психушке… — он осекается, услышав её тихое бормотание «психушка-пирушка-ватрушка». В нездоровых ассоциациях Гермиона винит долгое общение с Роном. — Ватр… Чокнутая. Ты хоть вышла из подросткового…

— Ой, да ладно! — глядя на него скептически, она делает в его сторону выпад кисточкой. — Сам хорош.

Драко моргает, а Гермиона, ухмыльнувшись, неспешно касается кистью его прижатых к щеке пальцев. Малфой отводит руку и смотрит на пятна краски. Гермиона успевает заметить только движение его плеч, и уже в следующую секунду жёсткий ворс проходится по её лицу. Уворачиваться поздно, но она всё равно отшатывается и, спотыкаясь, расплёскивает пиво.

Она фыркает и высовывает язык — краска попала даже в рот, а Малфой весело хохочет.

— Гахость! — кричит она с высунутым языком и сплёвывает в бутылку.

— Если ты не хотела пива, могла просто мне об этом сказать.

Гермиона сердито зыркает на него, ставит бутылку на пол и делает шаг вперёд. Малфой отбивает атаку, и рукоятки их кистей скрещиваются. Удар, блок, удар, блок, удар, блок. Мелкие брызги синей краски заляпывают его лицо и футболку, но он не перестаёт ухмыляться. Гермиона со свирепым видом придвигается ближе и наступает Драко на ногу, отражая выпад. Он ворчит, а она с улыбкой окрашивает его нос в синий цвет.

Гермиона не может сдержать рвущееся из горла хихиканье, и Малфой, пользуясь моментом, ловит её запястье. Она пытается вырваться, но рука Драко подбирается к кисточке и выдергивает её из кулака. Гермиона едва успевает удивиться, как Драко, с двумя кистями в обеих руках, победно хмыкает. Пискнув, она разворачивается, опрокидывает бутылку с пивом и бросается вперёд. Носки тут же промокают, и она поскальзывается на деревянном полу в попытке добраться до банки с краской.

Схватив за футболку, Малфой тянет Гермиону на себя, и носки предательски скользят по доскам. Выпустив ткань, он обнимает её рукой, а она изо всех сил рвётся к банке. Но ноги едут назад, и они оба едва не падают. Гермиона давится воздухом — Малфой ловит её за талию, а кисть упирается ей в рёбра. Он глухо и зловеще смеётся над её головой, толкает вперёд, и её лицо зависает над банкой с краской.

— Признай поражение, — требует он. Придурок. Можно подумать, у неё заняты руки.

— Никогда, — выдыхает она, погружает ладонь в краску и шлёпает ею, ориентируясь на звук его голоса. Попав по макушке его склонённой головы, Гермиона улыбается.