The Fallout (ЛП)

— Вот… Позволь мне… просто…

Она встаёт, обходит стол, и Малфой отодвигается, давая ей место на диване. Протягивает блокнот, который вот уже несколько месяцев таскает с собой повсюду — чистая страница перевёрнута, чтобы Гермиона не смогла прочитать другие записи. Невилл подаёт ей ручку.

— Вот эта обозначает… место.

— Да, но я уже такое встречал. Видишь этот изгиб наверху? Думаю, по смыслу это ближе к «здесь» — в латыни такое использовали. Это трактуется как конкретное место, а не абстрактное расположение или общее указание.

Гермиона кивает, записывая их наблюдения.

— Короткая черта внизу означает «обосновавшийся», возможно, в прямом смысле этого слова. Это…

— Или «устроившийся дома», — она смотрит на него, и Малфой снова наклоняется вперёд. — Смотри, вот здесь. Руна «дом», затем опять «в месте для семьи». Эта линия толкуется как «дружеское общение», «знакомство».

— А что тогда здесь? Друзья? Но линии нет.

— Возможно, они не были близки с упомянутыми «друзьями» или «союзниками». А может, ошиблись в оценке их преданности.

— Ты строишь догадки, не разобравшись, в чём тут дело.

— Именно поэтому я и пришёл к тебе.

Она встречается с ним глазами и чувствует, как пламенеют кончики её ушей, хотя не уверена до конца почему. Это почти что комплимент, и Гермиона не понимает, как на него реагировать.

— Ладно. Давай посмотрим.

День: 754; Время: 14

Ей требуется около двух недель на то, чтобы закончить расшифровку свитка, который она вручает Невиллу. В глубине души Гермиона надеялась отдать документ Малфою, но только лишь потому, что ей хотелось узнать, что он думает о её выводах. Она и понятия не имела, что он настолько хорошо разбирается в рунах.

— Ты с ним много работаешь, ведь так?

Невилл пожимает плечами.

— Думаю, с ним все много работают.

— Но с тобой он ведёт себя нормально, да? — она недовольно моргает, отдавая себе отчёт в том, что сейчас похожа на взволнованную мамашу.

Невилл смеётся, тоже обратив на это внимание.

— Он иногда острит. Предупреждает, чтобы я ничего не взорвал. Но всё это больше… шутки, чем оскорбления. Для нашего общего блага.

— Хм-м-м.

— Всё ещё считаешь, что он не изменился?

Она машет свитком, прежде чем отдать его.

— Мне нравятся загадки.

День: 761; Время: 21

В течение недели она вообще никого не видит — лишь мелькает пара силуэтов каких-то незнакомцев, — а затем вдруг все её друзья собираются в одном месте. И уже два дня спустя Гермиона думает, что сходит с ума.

— Фред! — кричит она с верхней лестничной площадки, и Симус, вытаращившись, останавливается.

— Что такое? Это чудесный оттенок рыжего, Гермиона, — из-за угла показывается Уизли и улыбается.

— Ты! — шипит она, тыча пальцем.

— Я? Обозналась, милая. Это, должно быть, Джордж, или кто-то ещё в доме.

— Джордж ушёл три дня назад.

— Вообще-то, это — Джордж, — Симус, хихикая, прикрывает рот ладонью.

Гермиона чуть не падает с лестницы, и Джорджу хватает ума развернуться и броситься в противоположную сторону. Пока она несётся за ним, за её спиной развевается оранжевая грива. И Гермиона понятия не имеет, как Джорджу удаётся убежать, ведь он безостановочно хохочет. А она выдыхается уже через пару минут.

— Я тебя убью!

— Всё смоется!

— Когда?!

— Может, через несколько недель? Через год уж точно, — он посылает ей улыбку, и Гермиона рычит и швыряет в него палкой через весь двор.

— Когда-нибудь тебе придётся вернуться обратно.

Но совсем скоро — Гермиона уже заснула, перед этим тринадцать раз вымыв голову, — Джордж прямо посреди ночи отправляется на очередную операцию. И утром Гермиону больше заботит то, что она не успела попрощаться, а не то, что осталась не отомщённой.

День: 763; Время: 13

Брови Малфоя ползут вверх, он останавливается и почти что умудряется сохранить невозмутимость, но всё же разражается хохотом. Гермиона окидывает его свирепым взглядом и гордо удаляется. Не будь сегодня его день рождения — прокляла бы.

День: 777; Время: 12

— Ты похожа на Уизли, — на краткое мгновение на его лице мелькает усмешка. Сердце Гермионы подпрыгивает: она вспоминает о Роне, по которому жутко скучает.

Оранжевый цвет начал вымываться из её волос, но до этого стойко держался несколько недель, и Малфой прав. Её шевелюра пестрит красными и рыжими пятнами, и теперь Гермиона выглядит так, словно неумело попыталась преобразиться.

— Благодарю, — потому что знает, именно так она сможет задеть его сильнее.

Малфой окидывает её взглядом и усаживается на крышку стола.

— Грейнджер, полагаю, ты хотела что-то обсудить?

— Мне кажется, тебе не стоит отправлять Лаванду на эту операцию.

Он приподнимает бровь со скучающим и надменным видом.

— С чего бы это?

— Она выдохлась. Не знаю, что с ней случилось, но она в депрессии. Хандрит, не ест и постоянно курит.

— Это война, — тянет он. — Я не знаю никого, кто не пребывал бы в депрессии или не испытывал стресс. Ты тоже почти не ешь… Стало быть, и тебя не отправлять? Я видел, как Патил свалилась в обморок за столом, что, и её нельзя задействовать? Голдштейн дёргается, когда нервничает, а значит, может плохо целиться, так что, полагаю…