The Fallout (ЛП)

Он почти на грани, и Гермиона знает: в этот раз он доведёт её до конца. При мысли об этом она впивается в плечи Драко, и он в ответ движется ещё отчаянней. Он снова и снова трёт клитор, и Гермиона вскрикивает от этих ощущений. Малфой вдавливается в неё всем телом, и где-то глубоко внутри колотится её пульс. Гермиона делает вдох, глоток кислорода опаляет лёгкие, её бедра неистово рвутся вверх, и она разлетается на части.

Она исчезает из этого мира. Не воспринимает ничего, кроме своих ощущений и той вспышки, что полыхнула внутри. Поглощённый темнотой мир, спёртое в груди дыхание и ошеломительные чувства. Больше нет ни этой вселенной, ни войны, ни неба, ни кровати. Есть равновесие между нигде, этим мужчиной и тем, какие эмоции он в ней вызвал. Сейчас существует только это.

Гермиона возвращается в реальность: будто сначала парила, а потом упала на кровать. Но и это её совсем не волнует. Ничто не играет роли, кроме необходимости дышать и упиваться пережитым. Тело дрожит, голову ведёт, и она отчаянно глотает воздух. Она лишь смутно отдает себе отчёт в том, что её окружает, постепенно начиная осознавать присутствие Малфоя.

Тяжесть его тела восхитительна. Драко рвано дышит ртом, и ему, наверное, душно, ведь он лежит, уткнувшись лицом частично в её шею, а частично в подушку. Его пальцы всё ещё находятся у неё внутри, светлые волосы прилипли к её щеке.

Она обнимает Малфоя ослабевшими руками, пару секунд спустя он вытаскивает пальцы, оставляя влажную дорожку на коже её живота, и отводит кисть. Его тело вздрагивает, и крепкая ладонь прижимается к её рёбрам.

Лишь когда они оба выравнивают дыхание, Гермиону посещает мысль о том, что же ей теперь делать. Она в курсе, что Малфою не нравится так просто лежать рядом с девушкой, но сомневается, что хочет быть той наивной глупышкой, которая полагает, будто его привычки её не касаются.

Он скатывается с неё, забирая с собой почти всё тепло. Тишина снова отравляет собой воздух, и в этот раз она ещё более неловкая и напряжённая, чем в самом начале. Возможно, это только домыслы, ведь Гермиона знает: нередко её фантазии существуют лишь в её голове.

Она подумывает рассказать Малфою о своих сомнениях, спросить, чего он от неё хочет, но при одной мысли об этом щёки заливает румянец. Гермиона решает промолчать, чтобы не стать одной из тех, кому она сама сочувствовала. Она не хочет, чтобы он забыл о её существовании или вышвырнул вон, как других до этого.

Так что Гермиона застёгивает штаны, одёргивает футболку, моргая, таращится в потолок и осознаёт: она понятия не имеет, что говорить.

— Спасибо, — выдаёт она и тут же понимает: наверное, это худшее, что можно было ляпнуть после случившегося.

Мысленно ругая себя на все лады, Гермиона краснеет как помидор и сползает с кровати. Малфой молчит, но, идя к двери, она отчетливо чувствует кожей его взгляд.

Всеми силами стараясь не шагать быстрее биения собственного сердца, она выходит, тихо прикрывает за собой створку и сначала со всех ног несётся в ванную комнату, а потом укрывается в собственной спальне.

День: 1129; Время: 3

Во время обеда Гермиона старается на него не смотреть — ей кажется, что пока она спала, с ней произошли какие-то изменения: вроде бы, всё осталось прежним, но только ощущается иначе. И теперь ей предстоит выяснить, что же сохранилось, а что поменялось.

Она считает, что от неё требовалось вести себя так, будто ничего не произошло, — ведь именно такую манеру поведения она наблюдала у всех остальных. Однако что-то всё же случилось, и в момент появления Малфоя на кухне она понимает, что не может это игнорировать.

Уткнувшись взглядом в свою яичницу, Гермиона краснеет и ненавидит себя за это — оказавшись рядом с Малфоем, она слишком часто покрывается румянцем. Она не может остановить поток воспоминаний: о том, как потеряла над собой контроль, как бесстыдно двигалась под ним, как быстро сбежала из комнаты, выдавив из себя на прощание это идиотское «спасибо». Он наверняка принял её за стыдливую неопытную девственницу, кем она, собственно, и являлась, но кем совершенно не хотела представать в его глазах. Сейчас Малфой мог относиться к ней как к чему-то, вроде использованной салфетки… отслужившей своё и ничего больше не значащей. Гермиона ещё никогда в жизни не терзалась такими сомнениями по поводу своего поведения, и эти мысли изводят её ежесекундно. Она поднимает на Малфоя глаза — его спина мелькает на фоне холодильника — и мучается вопросом, а не смотрит ли он на неё так, как они все смотрят на Лаванду… и он сам в том числе? Как на девушку, без долгих уговоров раздвигающую ноги.

Могу я коснуться тебя здесь?

Всю ночь напролёт эти слова снова и снова звучали в её голове, а перед глазами горело румянцем его лицо — Малфой, насколько она могла догадываться, кончил в штаны.