The House

Круто развернувшись, она уселась на пол почти у моих ног.

- И вот что Алекс,- она говорила доверительно и чуточку с нажимом, но все же ласково. Как медсестра с капризничающим больным. Я даже не удивился, что она знает мое имя. - Сделаем так: сейчас ты выслушаешь все, что Гарри тебе расскажет, хорошо? А мы с тобой (тут она сделала весьма интимную паузу, черт бы ее побрал!), мы с тобой еще поговорим...

Я, естественно, кивнул. Джулия откинулась на отставленные руки и поджала под себя ноги. Я взглянул на Гарри. Приход женщины никак не прервал его задумчивости. Джулия смотрела на него выжидательно и совсем не как сообщница. До этого момента ситуация и забавляла, и раздражала меня . То есть я сознательно играл во все просходящее со мной. Захочу - прерву этот бред, встану и уйду, захочу - еще немного подурачусь. Однако, когда этот Гарри повернул голову ко мне, я вдруг понял, что что-то изменилось... Как будто ошейник защелкнулся вокруг моей шеи, и поводок сильно натянулся. Это было совсем не гипнозом и никакой не мистикой. Это было совершенной реальностью дурного сна. А между тем, ничего еще не происходило. Гарри только посмотрел на меня и начал говорить.

- Легче всего было бы вообще ничего вам не обьяснять. Но я уже заметил, что вы нетерпеливы и раздражительны. Хотя тот факт, что вы все еще здесь, означает, что вы, как минимум, любопытны. Что вас и погубит, - тут он улыбнулся, давая понять, что пошутил. – Знаете, сложнее всего объяснять самые простые вещи. И скучнее всего. Кроме того, если я сейчас начну рассказывать все подряд, то ничего не успею. Поэтому полагаю, что проще и интереснее будет, если я объясню только, чего бы нам хотелось. Ну а дальше вы уж как-нибудь сами постепенно разберетесь. Вы не возражаете? Так вот. Нам бы хотелось, чтобы вы пожили в этом доме некоторое время, скажем, недели две. Не один, конечно. Джулия будет с вами почти все время. Делать вам почти ничего не придется, разве только исполнить несколько просьб, которые, вероятно, возникнут у Джулии. Еда и питье, разумеется, за наш счет, плюс, если в конце этого срока мы не договоримся, то вы получите некую сумму денег. Достаточную, чтобы вы не чувствовали себя обиженным. Скажем даже лучше – мы нанимаем вас на эти две недели на работу. Но работу весьма необременительную. Итак, вы остаетесь здесь, общаетесь с Джулией, смотрите по сторонам, соображаете, что к чему, а я встречусь с вами через несколько дней, и мы поговорим обо всем подробнее. И я вовсе не собираюсь вас интриговать. Просто, поверьте мне, что так получится и естественнее, и проще для всех. Половина ваших вопросов просто отпадет сама собой, еще на часть вы и сами себе ответите, ну а на оставшиеся я постараюсь ответить со всей возможной откровенностью. Секунду, - он поднял руку видя, что я собираюсь открыть рот, - вы все-таки хотите получить ответы на вопросы типа: почему именно Вы, или, например, – как мы вышли на Вас, и что же все-таки здесь происходит. Но если Вы подумаете, то поймете, что каждый из этих вопросов - просто бездонная пропасть.

Он улыбнулся, посмотрел на сидящую женщину и дальше понес уж совсем ерунду . О том, что в этом затрапезном скучном, в общем-то, мире, где серая обыденность - общий удел, где если и приключаются чудеса, то только, в основном, на экране телевизора, у меня появилась возможность некоторое время пожить в этом занятном месте. И честное слово, ему просто хочется, чтобы мне было интереснее. Что толку, если бы иллюзионист объяснял публике секреты своих фокусов? Чем хороший фокусник отличается от плохого? Тем, что хороший и сам верит в свои чудеса! В общем, мне предлагают эксперимент. И в качестве кролика, которого достали сейчас из шляпы, и который сам не понимает, как это вышло, буду я. Да, он думает, такое сравнение вполне уместно. И вот что же происходит? И для кролика, и для публики случившийся факт или фокус сузил круг реальности. То есть, иными словами, на шажок придвинул к некоей условной реальности. Честно говоря, дальше я не слушал. Декольте Джулии было куда интересней.

Когда он оттарабанил эту околесицу и выжидательно взглянул на Джулию, я отвлекся и, придав лицу соответствующее выражение, посмотрел на Гарри. Не знаю, как там было на самом деле, но мне показалось в этот момент, что он тут вовсе не главный, а, скорее, подчиненный, и то, что он говорит – просто выученная роль. Он вообще как-то съежился, как будто произносимые им слова попутно выпускали из него уверенность. В обращенных на меня глазах читалось ожидание, почти страх, что я откажусь. Словно в этом случае его высекут за плохую работу.

Я не знал, что мне отвечать. Вероятно, было уже довольно поздно, и я почувствовал, как меня охватывает сонливость. Мне не хотелось говорить, я так уютно устроился в кресле. Мне было по-смешному жаль этого человека. Останусь конечно, не обижать же его! А, если честно – просто лень вылезать из кресла. Гарри поднялся, мельком взглянул на часы, на Джулию и, похоже, уже собирался идти. Джулия встала.