The Man of Property — Собственник

"My dear!	"Ах, милая!
What a peculiar scent!"	Какой странный запах!"
And the lime-flowers that year were of rare prime, near honey-coloured.	И липы в этом году были необыкновенные, золотые, как мед.
At the corners of London squares they gave out, as the sun went down, a perfume sweeter than the honey bees had taken—a perfume that stirred a yearning unnamable in the hearts of Forsytes and their peers, taking the cool after dinner in the precincts of those gardens to which they alone had keys.	Когда солнце садилось, на углах лондонских площадей стоял запах слаще того меда, что уносили пчелы, запах, наполнявший странным томлением сердца Форсайтов и им подобных — всех, кто выходил после обеда подышать прохладой в уединении садов, ключи от которых хранились только у них одних.
And that yearning made them linger amidst the dim shapes of flower-beds in the failing daylight, made them turn, and turn, and turn again, as though lovers were waiting for them-waiting for the last light to die away under the shadow of the branches.	И это томление заставляло Форсайтов в сумерках замедлять шаги возле неясных очертаний цветочных клумб, оглядываться по сторонам не раз и не два, словно возлюбленные поджидали их, поджидали той минуты, когда последний свет угаснет под тенью веток.
Some vague sympathy evoked by the scent of the limes, some sisterly desire to see for herself, some idea of demonstrating the soundness of her dictum that there was 'nothing in it'; or merely the craving to drive down to Richmond, irresistible that summer, moved the mother of the little Darties (of little Publius, of Imogen, Maud, and Benedict) to write the following note to her sister-in-law:	Может быть, какое-то неясное сочувствие, пробужденное запахом цветущих лип, может быть, намерение по-сестрински убедиться во всем собственными глазами и доказать правильность своих слов — «ничего серьезного в этом нет» — или просто желание проехаться в Ричмонд, влекущий к себе в то лето решительно всех, побудило мать маленьких Дарти (Публиуса. Имоджин, Мод и Бенедикта) написать невестке следующее письмо:
' DEAR IRENE,	30 июня.
' June 30.	Дорогая Ирэн!
'I hear that Soames is going to Henley tomorrow for the night.	Я слышала, что Сомс уезжает завтра с ночевкой в Хэнли.
I thought it would be great fun if we made up a little party and drove down to, Richmond.	Было бы очень недурно съездить в Ричмонд небольшой компанией.
Will you ask Mr. Bosinney, and I will get young Flippard.	Пригласите мистера Боснии, а я раздобуду молодого Флиппарда.
'Emily (they called their mother Emily-it was so chic) will lend us the carriage.	Эмили (они звали мать Эмили — это считалось очень шикарным) даст нам коляску.
I will call for you and your young man at seven o'clock.	Я заеду за Вами и за Вашим спутником в семь часов.
' Your affectionate sister,	Любящая Вас сестра Уинифрид Дарти.
'WINIFRED DARTIE.	Монтегью уверяет, что в
'Montague believes the dinner at the Crown and Sceptre to be quite eatable.'	«Короне и скипетре» кормят вполне прилично".
Montague was Dartie's second and better known name-his first being Moses; for he was nothing if not a man of the world.	Монтегью было второе, пользовавшееся большей известностью, имя Дарти; первое же было Мозес; в чем другом, а в светскости Дарти никто не откажет.