The Man of Property — Собственник

They started back to Montpellier Square together, Irene between them.	Они отправились втроем на Монпелье-сквер, Ирэн шла посредине.
In the crowded streets Soames went on in front.	На людных улицах Сомс шагал впереди.
He did not listen to their conversation; the strange resolution of trustfulness he had taken seemed to animate even his secret conduct.	Он не прислушивался к их разговору; внезапно принятое решение довериться им овладело всеми его мыслями.
Like a gambler, he said to himself:	Как игрок, он повторял себе:
'It's a card I dare not throw away—I must play it for what it's worth.	"Я не могу отбросить эту карту — надо сыграть и на нее.
I have not too many chances.'	У меня не так уж много шансов".
He dressed slowly, heard her leave her room and go downstairs, and, for full five minutes after, dawdled about in his dressing-room.	Сомс торопливо переоделся, услышал, как Ирэн вышла и спустилась по лестнице, и после этого еще целых пять минут помедлил у себя в комнате.
Then he went down, purposely shutting the door loudly to show that he was coming.	Затем он сошел вниз, нарочно хлопнув дверью, чтобы предупредить их.
He found them standing by the hearth, perhaps talking, perhaps not; he could not say.	Они стояли у камина, кажется, разговаривали, а может быть, и нет; он не разобрал.
He played his part out in the farce, the long evening through-his manner to his guest more friendly than it had ever been before; and when at last Bosinney went, he said:	Весь долгий вечер Сомс разыгрывал свою роль в этом фарсе — в его обращении с гостем дружелюбия было даже больше, чем обычно; и когда, наконец, Босини поднялся, он сказал:
"You must come again soon; Irene likes to have you to talk about the house!"	— Заходите почаще, Ирэн любит поговорить с вами о постройке!
Again his voice had the strange bravado and the stranger pathos; but his hand was cold as ice.	И опять в его голосе прозвучала какая-то бравада, какой-то странный пафос; но рука его была холодна как лед.
Loyal to his resolution, he turned away from their parting, turned away from his wife as she stood under the hanging lamp to say good-night-away from the sight of her golden head shining so under the light, of her smiling mournful lips; away from the sight of Bosinney's eyes looking at her, so like a dog's looking at its master.	Верный своему решению, он отвернулся, чтобы не видеть их прощания, отвернулся, чтобы не видеть жены, не видеть ее волос, отливающих золотом при свете висячей лампы, ее скорбных улыбающихся губ, не видеть глаз Босини, который смотрел на нее, как смотрит собака на своего хозяина.
And he went to bed with the certainty that Bosinney was in love with his wife.	И Сомс лег спать в полной уверенности, что Босини влюблен в его жену.
The summer night was hot, so hot and still that through every opened window came in but hotter air.	Ночью было душно, так душно и тихо, что даже из окон, открытых настежь, шла духота.
For long hours he lay listening to her breathing.	Он долго лежал, прислушиваясь к ее дыханию.
She could sleep, but he must lie awake.	Вот она может спать, а он лежит не смыкая глаз.
And, lying awake, he hardened himself to play the part of the serene and trusting husband.	И, лежа без сна. Сомс твердо решил играть роль спокойного, доверчивого супруга.
In the small hours he slipped out of bed, and passing into his dressing-room, leaned by the open window.	Перед рассветом он тихо встал и, пройдя в соседнюю комнату, остановился у открытого окна.
He could hardly breathe.	Ему нечем было дышать.