– Полагаю, мисс Шор приезжала к вам с визитом в воскресенье, одиннадцатого января сего года? – спросил ее гость.
Старая леди пристально взглянула на него. Видимо, ей предстоит выдержать настоящий полицейский допрос.
– Да, она приехала сюда из Лондона поездом и пришла ко мне незадолго до ланча. Мы отмечали день ее рождения. Я подарила ей золотое колье с двумя аметистовыми подвесками, но его, должно быть, стащил грабитель… – рассказала Фарина, а потом, чуть помедлив, спросила: – А вам известно, что я уже рассказывала все это полиции?
– Да, мэм, – ответил Гай, сделав запись. – Не говорила ли она вам о своих планах на следующую неделю?
– Немного. Она собиралась, насколько я поняла, поехать в гости к своей подруге в Сент-Леонардс.
– Как вам показалось, в каком настроении она пребывала в тот день?
– Можно сказать, что она выглядела подавленной. Но Фло никогда не отличалась особо живым темпераментом.
Салливан кивнул и чиркнул в блокноте еще пару строк.
– А не упоминала ли она о том, что тревожило ее душу?
Баронесса выпрямилась и холодно взглянула на собеседника.
– Она была настоящей англичанкой и не привыкла делиться душевными тревогами, – резко ответила она, но неожиданно слегка смягчилась: – Однако сейчас, подумав об этом, я вспомнила, что ее беспокоило будущее. Всего несколько недель тому назад Фло закончила свою военную службу и размышляла о пенсионном отдыхе. Основную часть своей жизни она самозабвенно работала, и будущее представлялось ей в неопределенном свете. Хотя Фло была хорошо обеспечена, по крайней мере, настолько, чтобы не беспокоиться о деньгах.
Гай предпочел пока не открывать своей осведомленности в данном вопросе, а послушать то, что захочет сообщить ему Фарина.
– Да, несмотря на работу медсестры, Флоренс происходила из респектабельной семьи. Ее мать доводилась мне сестрой. – Баронесса грозно воззрилась на полицейского, чтобы он не осмелился предположить, что черты ее собственной внешности недотягивали до истинной респектабельности. В этот момент очередная белая кошка запрыгнула на колени хозяйки и, потоптавшись по белому платью, оставила на нем грязные следы лап. А хозяйка продолжила, казалось, ничего не замечая: – Несколько лет назад ее родная сестра оставила ей солидную сумму, и она открыла фонд для моего сына с тем, чтобы он мог получить доход из него в случае ее смерти. Мы, конечно, выразили ей огромную благодарность, хотя совсем не ожидали, что это случится так скоро. – Она опустила глаза и, безуспешно поискав носовой платок, вновь простонала: – Моя бедная племянница…
– Насколько я понимаю, вы имеете в виду Стюарта Хобкирка? – уточнил Гай.
Лицо его собеседницы исполнилось гордости, а в ее выцветших голубых глазах загорелся огонек.
– Верно, Стюарт, мой сын от первого мужа. Он – художник. Необычайно талантлив… В этом году его картины будут представлены на Летней выставке. Он принадлежит к группе художников «школы Сент-Айвз» из Корнуолла.
Салливан выглядел озадаченным.
Баронесса шумно вздохнула.
– Далекие от искусства люди так мало знают о художественной жизни…
Гай почувствовал упрек в голосе пожилой дамы, но не понял, с чем он связан.
– Ваш сын и мисс Шор… они были родственниками?
– Да, но не то чтобы это остановило… – начала Фарина и вдруг замолчала. Последовала пауза. Тишину нарушала лишь кошка, вылизывавшая свои лапки.
– Что остановило? – попытался уточнить молодой человек.
– Они были очень близки, – продолжила баронесса, – но некоторые родственники их просто не понимали. Да, Фло понимала Стюарта. Она знала, что ему суждено стать художником – такова его стезя. И она понимала, что ее деньги помогут ему добиться успеха.
– Понятно, – произнес Гай, хотя и сомневался, что именно он понял.
Фарина подалась вперед.
– Боюсь, что люди, далекие от артистического мира, могли быть шокированы, – сказала она, – но иногда, в общем, скажем попросту, не всегда можно дождаться женитьбы…
Салливан побледнел. Он действительно ничего не знал о том мире, в котором пожилые леди намекают на греховное поведение. Отвернувшись, сержант устремил взгляд на цветущую в саду розу, над тычинками которой усердно трудилась бабочка. Внутренне вздрогнув, полицейский осознал, что тут наметилась явная связь. Роуз Пил упоминала о знакомом с артистической натурой, некоем друге, высоко ценимом мисс Шор. Неужели ее родственник, мужчина, унаследовавший существенный трастовый фонд медсестры, мог также быть и ее возлюбленным? Но Гай не успел задать уточняющих вопросов, поскольку голос баронессы вдруг приобрел твердую решимость, не допускавшую прерываний.
– Из-за всего этого Оффли так абсурдно разозлился, – продолжила она, – но если уж говорить начистоту, сам-то он давно живет в Калифорнии, поэтому особого понимания от него никто и не ждал…
– Мистер Оффли Шор… брат мисс Шор?