The New world disorder and the Indian imperative

Глядя на мир в 1990-е годы, можно было с полным основанием считать себя оптимистом. Распад Советского Союза ознаменовал гибель коммунизма и возвестил о неумолимом шествии демократии. То, что впоследствии Россия обрела политическую свободу при Б.Н. Ельцине, а Китай взял курс на экономическую интеграцию, давало основания полагать, что американский образ жизни вскоре станет всеобщим. Подобное высокомерие было характерно для мышления, сформировавшегося после окончания холодной войны. Глобализация, как считали многие, не оставит странам иного выбора, кроме как либерализоваться сначала экономически, а затем и политически. По мере роста доходов граждане будут требовать большей политической власти, и у государств не останется иного выбора, кроме как уступить этим требованиям. Мир будет становиться все более "плоским", если воспользоваться оптимистической фразой Томаса Фридмана.

Демократический капитализм рассматривался как единственная модель успеха, и предполагалось, что все общества неизбежно выберут этот путь. В конце истории, - как выразился Фукуяма, - "есть с окончанием холодной войны история как процесс идеологического противостояния закончилась; все страны приняли свободную рыночную экономику, чтобы сделать свой народ богатым, и выбрали демократические правительства, чтобы сделать своих граждан свободными. "Возможно, мы являемся свидетелями не просто окончания холодной войны или завершения определенного периода послевоенной истории, а конца истории как таковой: то есть конечной точки идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления", - писал Фукуяма. Его, несомненно, вдохновляли цифры: С 51 демократической страны в 1988 году до 69 к 1992 году - всего за четыре года после окончания холодной войны число свободных стран в мире увеличилось на 66%. На глобальном рынке идей, по мнению Фукуямы, победил либерально-капиталистический демократический интернационализм. Сама международная система будет основана на уважении суверенитета и верховенства закона. Устанавливаются новые рубежи в области прав человека. Создавались новые институты, призванные защищать права человека, обеспечивать коллективную безопасность, поощрять торговлю и инвестиции, такие как ООН, Всемирный банк и Всемирная торговая организация. Все это подкреплялось сетью военных союзов между США, Европой и некоторыми азиатскими государствами.

Сегодня семидесятилетний (относительный) послевоенный мир, как мы отмечали на протяжении всей книги, похоже, подходит к концу, и причины этого столь же многогранны, сколь и сложны. Во многих отношениях "либеральный международный порядок" смиряется со своими противоречиями, или, как выразился Ричард Хаасс, становится все более очевидным, что этот порядок «не был ни либеральным, ни всемирным, ни упорядоченным». В этом мнении Хаасса есть своя резонность, хотя очевидно, что международный порядок, основанный на либеральных институтах, действительно возник после 1945 г., и его будущее, по общему мнению, находится под угрозой.

Как писал в журнале The Economist один из наиболее ярких сторонников идеи либерального международного порядка, ныне покойный Джон Маккейн, этот новый порядок основан на отказе от всего того, что привело к двум мировым войнам: "Он основан не на этнонационализме, сферах влияния и империализме "могу-делаю-правильно", - утверждал он, - а скорее на универсальные ценности, права человека, верховенство закона, открытая торговля и национальный суверенитет". Этот "мировой порядок" состоял из международной структуры институтов, норм, партнерств и отношений, которые регулировали глобальный баланс сил, поощряли сотрудничество над конкуренцией (и управляли последней, когда она была неизбежна, как, например, при выборах в органы ООН), поддерживали мир во всем мире и способствовали всеобщему процветанию. Основными элементами, поддерживающими либеральный миропорядок, являются верховенство закона и главенство порядка, основанного на правилах, более свободная, чем в прошлом, торговля, многостороннее сотрудничество, соблюдение прав человека и гуманитарная деятельность в интересах беженцев и других маргинальных групп, а также глобальная поддержка экономического развития более бедных стран. Доллар во всех практических целях выступал в качестве фактической мировой валюты, валюты первой инстанции для международных сделок.