The New world disorder and the Indian imperative

Бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд как-то заметил: "Очень скоро мы окажемся в той точке истории, когда впервые со времен Георга III незападное, недемократическое государство станет крупнейшей экономикой мира". Если это произойдет, то как Китай будет осуществлять свою власть в будущем международном порядке? Примет ли он культуру, нормы и структуру послевоенного порядка? Или будет стремиться изменить его? Я считаю, что это главный вопрос первой половины XXI века не только для Азии, но и для всего мира. Для Китая ответ, несомненно, определяется его пониманием истории. Наша нация - великая нация, - заявил председатель КНР Си Цзиньпин в своей речи в 2012 году. На протяжении более чем 5000-летнего процесса цивилизации и развития китайская нация внесла неизгладимый вклад в цивилизацию и развитие человечества". Начиная с норм, правил и институтов экономических отношений и коллективной безопасности, Китай предлагает новое видение мирового порядка.

 

СТАНОВЛЕНИЕ НЕРЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

 

В 1990-е годы распад Советского Союза, либерализация и демократизация стран Восточной Европы, казалось бы, положили конец представлениям о том, что экономический рост может быть обеспечен за счет государственного вмешательства и управления. Даже Китай, чье революционное рождение в 1949 году было обусловлено коммунизмом, стал процветать только после того, как в 1970-х годах его руководство приняло некоторые формы рыночного капитализма. За Атлантикой, в Америке и Европе, наступила новая эра процветания частного сектора, когда Маргарет Тэтчер приватизировала ключевые государственные предприятия в энергетике, транспорте и связи. В период расцвета глобализации Билл Клинтон во время своего выступления в 1996 г. заявил: "Эра большого правительства закончилась". Проповедуя по всему миру достоинства капитализма свободного рынка, глобальные финансовые институты уговаривали и подталкивали большую часть мира принять одобренный США "вашингтонский консенсус".

В мае 2000 г. администрация Клинтона успешно заключила сделку, которая, как считали многие в Вашингтоне, позволит универсализировать этот консенсус: вступление Китая во Всемирную торговую организацию. Улучшая торговые отношения с самой густонаселенной страной мира, Клинтон полагал, что тем самым он закрепит свое наследие, подчеркнув роль свободных рынков в продвижении американской внешней политики. Вступая в ВТО, Китай не просто соглашается импортировать больше нашей продукции; он соглашается импортировать одну из самых заветных ценностей демократии - экономическую свободу", - заявил Клинтон в 2000 г. Вера Клинтона в то, что вступление Китая в ВТО приведет к либерализации экономики и развитию демократии, была общепринятой в то время; даже Джордж В. В ноябре 1999 г. Буш заявил: «Экономическая свобода создает привычку к свободе. А привычки к свободе порождают надежды на демократию... Свободно торгуйте с Китаем, и время будет на нашей стороне». Такие видные сторонники свободного рынка, как Томас Фридман, считали, что "в Китае будет свободная пресса" и что "глобализация будет двигать его". В ретроспективе становится ясно, что это было не так: китайские коммунистические лидеры с тревогой наблюдали за распадом некогда неприступной сверхдержавы - Советского Союза - и пришли к выводу, что виновата не перестройка (реструктуризация экономики), а гласность (демократизация и открытие пространства для плюралистического инакомыслия), которая привела Советский Союз к краху. В условиях успеха рыночных реформ Пекин нуждался в перестройке, но решительно отказывался от гласности в любой ее форме. Даже в последние годы Китай продолжает сдерживать процесс политических реформ, создавая уникальную смесь промышленности, контролируемой государством и коммунистической партией, с некоторыми элементами рыночной экономики в условиях авторитарного и даже тоталитарного государства. Управляемый валютный курс, огромное количество государственных предприятий, контроль над землей, рабочей силой, жильем и кредитами позволяют государству сохранять контроль над экономикой при абсолютном контроле над государством.

Вместо временных отклонений, задерживающих переход к полностью прозрачной западной модели свободного рынка, сохранение этой экономической модели оказалось устойчивой особенностью китайской экономики, позволяющей ей демонстрировать высокие темпы экономического роста и в то же время защищающей ее от превратностей глобализации.

За прошедшие годы экономический рост Китая был ошеломляющим. Ключевую роль в этих преобразованиях, несомненно, сыграла программа Дэн Сяопина "реформ и открытости" (разумеется, в экономическом плане), принятая в 1978 г., а вступление Китая в ВТО позволило ему вывести из нищеты сотни миллионов людей, усилить свое международное влияние и в конечном итоге стать державой, способной формировать международные правила и нормы в своих интересах.