The Nocturnal Ones

Кое-как преодолевая невыносимую боль и давящую слабость, Баланар одним движением перекрыл её руку. Огромная лапища твердо прижала ладонь Луны к земле вместе с кинжалом. Однако стиснуть когти он уже не мог, рука почти не слушалась, и они лишь скребли по влажному от крови грунту.

- Или прогнать, – хмыкнула всадница, даже не шелохнувшись. Фиолетовые глаза по-прежнему прямо смотрели на «лицо» Сталкера: – Если угроза будет «физически неуничтожима». Как, например, какое-нибудь древнее чудовище.

Наверное, людям такие глаза внушали страх. Позабытый страх перед тьмой, приходящей даже не извне – вгрызающейся изнутри. Он чувствовал отголоски, эхо этого ощущения, пусть смехотворно ничтожного на фоне ужаса, который он внушал сам. Они не пугали, лишь вызывали горькую усмешку.

- Мы, похоже, – произнесла всадница, – оба по незнанию нарушили правила, не так ли? Селемене будет нами очень недовольна.

Луна продолжала усмехаться ему прямо в лицо, даже когда его вертикальная пасть чуть приоткрылась.

- Как будто вы, люди, её слушаете…

- Иногда это имеет смысл, чтобы сохранить себе жизнь, – она медленно, но твердо извлекла ладонь вместе с кинжалом из-под ослабшей хватки. – Мы ради этого, порой, даже от себя самих отказываемся… формально, конечно же.

Несмотря на ожидание, Луна не стала предпринимать никаких действий. Не попыталась добить. Просто поднялась на ноги.

- Ты уйти отсюда сможешь, Баланар?

Повисла недолгая тишина.

- Ты странная, – наконец сказал он. – Я убил твоих соратников. Я почти смог убить тебя. Если ты отпустишь меня сейчас живым, – он сплюнул кровь, – жди, я ведь приду и закончу дело. И ты… отпускаешь меня?

- Ты нас отпустил, – пожала плечами всадница. – Я пришла… и не закончила дело. А эти куски мяса, – Луна кивнула на трупы вокруг, – походу, и сами были бы рады, если бы я оказалась в какой-нибудь, положим, яме с псами.

- Люди, – хрипло рассмеялся Баланар.

- Ты, я смотрю, нас не любишь, – усмехнулась храмовница.

- Почему же. Вы съедобные.

Луна с нескрываемой иронией посмотрела сначала на него, потом на Лейлу. Точнее, на то, что от неё осталось.

- Да я б подавилась такую свинью есть.

Сталкер зашелся хриплым смехом.

- Наглая какая.

- Селемене простит, – ответила Луна, отрезая рукав от рубахи.

Пристроившись на камне, она начала перевязывать раненую руку. Ситуация отдавала грустной иронией. Охотник до сих пор не верил в происходящее, оно казалось ему бредом чуть ли не большим, чем глупая детская страшилка, веками ходившая по континенту. Хотя жизнь порой оборачивается тем ещё бредом, ему ли это не знать?..

Собравшись с силами, помогая себе крыльями, Баланар приподнялся с колен, сел. Голова кружилась, солнечный свет давил. Закрыв лицо крылом, он ощутил несказанное облегчение от хоть зыбкой, но темноты. Вокруг стоял запах смерти, запах гниения, вокруг были мёртвые и столь ненавистные люди, ярко светило и резало глаза солнце, а он сидел у дерева и… ждал дальнейших действий человека, едва его самого не убившего.

- Ты мне вот что скажи, брат, – бывшая разбойница подняла взгляд к небу, еле виднеющемуся за ветвями деревьев. – Насколько эта дурацкая легенда про первый день правда?

- Ни на сколько, – устало произнес Баланар. – Неужели кто-то верит в эту байку?

- Ну, судя по всему, много кто. После того, – Луна поморщилась, перетягивая кровящую рану, – как некоторые заведомо вздорные вещи оказываются на деле правдой, а очевидное – ложью, начинаешь задумываться. Поверь, в подлунном мире достаточно историй, которых иначе чем пьяной выдумкой и не назовешь, а на поверку оказывающихся истиной.

Всадница зубами затянула ткань, ненадолго замолчав.

- Но, – продолжила она, – если все эти «страшные создания» существовали до наступления первого дня, то как Живые могут о них помнить?

Сталкер фыркнул из-под крыла.

- Ты ещё мне скажи, что они могли знать, что эти «существа» злые.

- И это тоже. Так скажи, ты действительно, – она озорно улыбалась, и эта её улыбка странно выглядела на жестком лице с холодными глазами, – помнишь «первый день»?

- Я помню, – устало процедил Баланар, – первый день… когда я буквально поднялся из могилы, в которой люди погребли нас. Такое трудно забыть.

- Вот как, – произнесла Луна и замолчала, задумавшись о чём-то.

Я помню первый день.

Первый день после катастрофы. Невыносимо яркий свет, режущий глаза, и силуэты людей. Так легко рвущиеся на части тени, не знающие, что возмездие пришло по их души. Что все, кто не успеет убраться, как один лягут на алтарь Селемене, как легли мы. Глупо, нелепо, сметенные за один день и одну ночь…