The Nocturnal Ones

- И как зовут маленькую леди? – улыбнулся Раста во всю свою большезубую улыбку.

Ветер ответил, всё так же беспокойно увиваясь рядом со спящей девчушкой, тревожа огонь и свечи. Человек заворочалась, сквозь сон услышав своё имя из уст духа, что-то невнятно пробормотала. Раста провел ладонью по волосам Лиралей. Девочка зафырчала во сне, будто маленькая лисица, свернулась в клубок ещё плотнее, обхватив руками плечи.

Она была чертами лица неуловимо похожа на Аллерию – а её лицо Раста запомнил навсегда, уж больно колоритная то даже для эльфа была особа. Несмотря на человеческий облик девочки, в нём шаман смутно угадывал слабые эльфийские черты. У эльфа был ребенок-человек. Человеческая кровь в большинстве случаев безоговорочно брала верх, и полуэльфы ничем внешне не отличались от людей, кроме чуть более долгой жизни, высокого роста, острого зрения, да более выраженных магических способностей. Чаще всего они даже не знали, что они не совсем люди.

- А что случилось с Аллерией?

Отблеск молний заплясал по стеклу, на секунду озарив комнатушку.

Ветер грустно и печально засвистел, вдруг срываясь на надрывный плач. Его вопль походил на волчий вой, такой же пробирающий и жуткий, вплетающийся в грохот грозы.

Раста кивнул, сразу всё поняв. Действительно, вышедший из-под контроля шторм, через несколько дней после рождения ребенка, уничтожил всё. И Ветер, вдруг опомнившийся от охватившего его безумия, спустился на руины домика-сторожки, и нашел выжившую маленькую девочку – дочь своей убитой хозяйки. Он следовал за Аллерией всю жизнь, становясь сильнее и сильнее вместе с ней, и теперь сознательно и по собственной воле выбрал в хозяева её единственного отпрыска, даже не знающую, что вместе с силой матери она унаследовала и её проклятие.

С которым только что и столкнулась.

- Как он её вообще отпустил? – подивился шаман.

Ветер не знал ответа. Или знал, но молчал. Ему главное было только то, что Лиралей жива, а остальное – неважно. Дух сейчас был слаб в сравнении с теми временами, когда его хозяином была Аллерия, не мог спасти свою подопечную от чудовища и корил себя за это.

Раста мог только посочувствовать ему. Он хорошо знал, как некоторые духи привязываются к своим покровителям, становясь их друзьями, их неотъемлемой частью. И вместе с Лиралей Ветер потерял бы часть себя, как уже терял, когда погибла Аллерия.

Как уже терял, когда погиб её отец. Если бы он только мог, он бы объяснил этому чудовищу, что не все маги, участвовавшие в бойне на Таре, делали это по своей воле. Он ведь помнил, дух-долгожитель, как его позапрошлый хозяин их пытался отговорить, как просил не допускать катастрофы и геноцида, обойтись мирными путями, и как его заткнули в ответ, недвусмысленно пригрозив всей его семье смертью. Но его слова не имели никакой цены, когда маги ступили на Тар, люди, эльфы и иные Живые, но в основном – люди.

Они убивали, а их убивала в ответ восставшая буквально из мёртвых тень – и Баланара нельзя было винить в его мести.

У каждого была своя точка зрения в конфликте, каждый знал что-то своё и не хотел слушать никого другого, кроме самого себя.

Ветер, разумный и очень старый дух, хотел бы положить конец древней вражде, раз и навсегда поставить точку в этой истории. И если бы был мирный путь, он бы им воспользовался. Вот только любая его ошибка могла стоить жизни его любимой подопечной, а «словами» чудовищу не докажешь ничего.

Лиралей будет в безопасности только если Сталкера не станет.

Кровавая вендетта, тянущаяся поколениями, слишком затянулась, и решать её мирно было уже поздно.

- Может, раз он отпустил её, – заметил Раста, почувствовав печаль Духа, – он больше не будет опасен?

Увы, Ветер на это не надеялся. Сейчас Лиралей чудом избежала смерти, вот только достаточно хотя бы одному из них узнать хоть что-то о другом – и он не сможет остановить их от мести. Баланара он хорошо знал. Узнай он, что Лиралей – дочь Аллерии, и он не остановится ни перед чем, чтобы убить лучницу. Но Ветер знал и Лиралей. Узнай она, кто и как убил её деда, и кто превратил жизнь её матери в несколько столетий кошмара, – девочка, несмотря на свою человеческую слабость, сделает всё возможное, чтобы стать как её мать – и жестоко отомстить за века противостояния.

Это станет действительно последней очной ставкой, и пощады не будет ни с одной стороны: они не успокоятся, пока один не отправит другого в могилу следом за его предками, не слушая ничьих слов.

Как только один из двух узнает о другом – пойдет обратный отсчет, и ничего уже его не остановит и не задержит.

***