The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Рыбы демонстрируют компромиссное поведение. В одном из экспериментов форель приучили кормиться в той части аквариума, где она впоследствии получала удар током по бокам. Было обнаружено, что количество попыток кормления уменьшается с увеличением силы удара. Однако при усилении пищевой недостаточности количество и продолжительность попыток кормления увеличивались, как и реакции бегства при входе в зону. Правдоподобная гипотеза заключается в том, что рыбы балансируют между потребностью в пище и избеганием острых раздражителей. Мы тоже так делаем. Подумайте о том, как взять в руки очень горячую тарелку, в одном случае, когда она полна еды и вы очень голодны, а в другом - когда тарелка пуста. В первом случае вы с гораздо большей вероятностью удержите тарелку, даже если это причиняет вам боль. Похоже, рыбы похожи на нас. Аналогичное поведение, надо сказать, наблюдается и у крабов-отшельников.

В другом эксперименте Элизабет Снеддон, британский ученый, ввела пчелиный яд, а также уксусную кислоту (последняя является основным ингредиентом уксуса, используемого в Великобритании с рыбой и чипсами) в губы форели, пока они находились под наркозом. Снеддон выбрал именно губы, поскольку на губах форели есть полимодальные рецепторы, очень похожие на те, что есть на губах человека. Когда форели приходили в себя, они терлись губами о стенки аквариума и гравий на дне. Они также сидели на дне и раскачивались из стороны в сторону. Приматы, находящиеся в неблагополучном состоянии, тоже демонстрируют раскачивающееся поведение - как признак того, что они испытывают острый дискомфорт.

Это говорит о том, что форель пережила аверсивный опыт. Интересно также отметить, что форели требуется около трех часов, чтобы снова начать питаться после введения уксусной кислоты - примерно столько же времени требуется человеку, чьи губы были пропитаны кислотой, чтобы перестать чувствовать боль.

Снеддон также обнаружила, что у форели, которой вводили пчелиный яд или уксусную кислоту, частота биения оперкулы (костной створки, закрывающей жабры) значительно увеличилась по сравнению с остальными. Обычно это считается показателем стресса, а Снеддон считает, что это еще больше подтверждает ее гипотезу о том, что форели, которым вводили пчелиный яд и уксусную кислоту, чувствуют боль. В целом, общая модель поведения рыб действительно похожа на ту, что мы производим в ответ на ощущение боли, как и их реакция на опиаты. Поэтому мы должны предпочесть гипотезу о том, что они тоже чувствуют боль.

Но есть ли здесь противоречивые доказательства? У человека болевые ощущения возникают благодаря активности в областях неокортекса (в частности, в соматосенсорной коре и передней поясной коре). У рыб, однако, неокортекс отсутствует. Это нейрофизиологическое различие имеет значение, поэтому некоторые говорят: рыбы не могут чувствовать боль. Что мы можем сказать по этому поводу?

Утверждение о том, что у человека боль и другие переживания требуют наличия неокортекса, широко распространено. Например, Американская академия неврологии (AAN) утверждает (1989):

С неврологической точки зрения, бодрствование, но отсутствие осознания - это результат функционирования ствола мозга и полной потери функционирования коры головного мозга... Боль и страдание - это атрибуты сознания, требующие функционирования коры головного мозга.

Это не очень хорошо согласуется с фактами. Безусловно, верно, что взрослые люди, у которых в конце жизни не функционирует кора головного мозга, находятся в вегетативном состоянии. Но это не всегда верно в отношении детей, родившихся без коры головного мозга. Недавно Бьорн Меркер (2007), который провел несколько недель с декортицированными детьми и их семьями, сказал следующее:

Эти дети не только бодры и часто внимательны, но и проявляют чуткость к окружающему миру в виде эмоциональных или ориентировочных реакций на события окружающей среды... наиболее охотно реагируют на звуки, но также и на заметные визуальные стимулы..... Они выражают удовольствие улыбкой и смехом, а отвращение - "суетливостью", выгибанием спины и плачем (в разных градациях), причем их лица оживлены этими эмоциональными состояниями. Знакомый взрослый может использовать эту отзывчивость для построения игровых последовательностей, предсказуемо прогрессирующих от улыбки, хихиканья до смеха и сильного возбуждения ребенка.