The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Что касается неавиационных рептилий и земноводных, то с доказательствами дело обстоит сложнее, и их труднее интерпретировать. Большинство стандартных тестов на рабочую память и внимание не применялись к лягушкам, ящерицам, змеям, жабам или черепахам , не говоря уже о крокодилах. Тем не менее, есть некоторые исследования, которые позволяют сделать предположительные выводы. Прежде всего, следует отметить, что, хотя категории рептилий и амфибий филогенетически близки, между ними могут существовать значительные психологические различия. Кабанак и др. (2009) утверждают, что рептилии демонстрируют большую способность к игре и обучению с помощью вознаграждения, и считают, что это говорит о том, что они с большей вероятностью, чем амфибии, обладают сознанием. Я разделяю эту оценку, но по несколько иным причинам, но также считаю, что есть некоторые основания сомневаться в наличии сознания у обоих классов животных.

Доказательства наличия внимания у рептилий и амфибий неубедительны. Существуют различные находки, указывающие на селективные реакции ориентации. Например, Шварц и Герхардт (Schwartz and Gerhardt, 1989) предъявляли зеленым древесным лягушкам призывы к агрессии на фоне шума. Они обнаружили, что лягушки были способны обнаружить призывы и сориентироваться на них. Они сравнивают это поведение с эффектом коктейльной вечеринки, когда мы слышим свои собственные имена на фоне шума в переполненной комнате. Однако, строго говоря, они демонстрируют только то, что лягушки ориентируются на значимый стимул, а не то, что они его воспринимают. У приматов ориентация и внимание коррелируют с диссоциированными реакциями. Ориентация - это изменение положения тела для улучшения обработки стимула, тогда как внимание - это изменение самой обработки. Например, когда мы меняем направление взгляда, это реакция ориентации, но мы можем смотреть в одну сторону, а внимание - в другую. Ориентировка может филогенетически предшествовать вниманию, так что результаты, подобные этим, не являются решающим доказательством наличия внимания у лягушек. Аналогично, есть исследования, в которых в качестве индикатора внимания используется усиленное щелканье языком и изменение позы у ящериц (например, Greenberg, 2002), но это поведение представляет собой ориентацию, а не внимание, поскольку это способы более эффективного опроса среды, а не изменения в том, как образец, будучи воспринятым, будет обработан. Было бы полезно использовать более прямые показатели внимания.

Герпетологические исследования рабочей памяти также имеют тенденцию быть несколько косвенными. Например, Уилкинсон и др. (2007) изучают производительность черепах в радиальных лабиринтах и упоминают, что успех зависит от чего-то сродни рабочей памяти, поскольку информация об успешных маршрутах должна быть сохранена. Но успех может отражать и другой вид кратковременной (или даже долговременной) памяти. Амфибии менее успешны, чем рептилии, в радиальных лабиринтах, что может свидетельствовать о недостатке рабочей памяти, но для подтверждения этого вывода необходимы дополнительные исследования (Bilbo et al., 2000).

Существуют доказательства того, что мозг рептилий и амфибий использует синхронизированные колебания в процессе восприятия. Прехтл (1994) сообщает о нейронной синхронности в зрительной системе черепахи, составляющей в среднем около 20 Гц, а Холл и Дилейни (2001) сообщают о синхронности между 7 и 12 Гц в обонятельной луковице лягушки. Обратите внимание, что эти осцилляции заметно медленнее гаммы. Фактически, гамма снижается во время зрительного восприятия у черепах. Это указывает на то, что временная нейродинамика восприятия отличается от той, что была обнаружена у млекопитающих и птиц.

Трудно вынести решительный вердикт относительно рептилий и амфибий, учитывая подобные выводы. Возможно, их системы обработки информации в некоторых отношениях похожи на наши, но в то же время отличаются от них, что снижает уверенность при приписывании им сознания. Без фиксированной метрики сходства и с учетом необходимости проведения дополнительных исследований решительный вывод был бы преждевременным, но я предварительно склонен сказать, что у нас нет веских оснований полагать, что рептилии и амфибии обладают психологическими и нейронными процессами, необходимыми для сознания.

 

Рыба

Перейдем к рыбе. Прежде всего следует подчеркнуть, что эта народная категория крайне неоднородна, поэтому обобщение может оказаться невозможным (Allen, 2013). С этой оговоркой можно сказать, что существуют интригующие, но противоречивые и неполные данные о сознании у различных видов.