The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Здесь де Ваал оспаривает то, что так долго считалось само собой разумеющимся - что мы, люди, читаем мысли. Хотя мы действительно интерпретируем людей и предлагаем объяснения их поступкам, не стоит ожидать большой точности в наших объяснениях действий других людей. Тем не менее, мы очень хорошо умеем координировать свое поведение с другими, а значит, хорошо предвидим, что будут делать другие. Прогнозирование поведения и объяснение поведения - это две разные практики, выполняющие две разные функции; нам нужно перестать считать, что они всегда обусловлены одними и теми же процессами.

Почему же так происходит, что младенцы справляются с имплицитными заданиями, а дети до четырех лет - с эксплицитными вербальными заданиями? У PFP есть ответ: вербальные тесты ставят перед испытуемыми головоломку и вызывают системы рассуждений, которые не должны включаться, когда человек просто предвидит поведение в реальной ситуации. Вопрос "Где Макси собирается искать свой шоколад?" ставит перед детьми задачу, которую они должны решить. Важное различие между имплицитными заданиями, включая задание на активную помощь Буттельмана и др. (2009), с одной стороны, и заданием Макси - с другой, заключается в том, что первое задание предполагает действие, а второе - участие в акте благотворительности, чтобы выяснить, как бы поступил разумный человек в подобной ситуации. Явные задания сродни поиску оправдания.

Делать вывод о том, что обезьяны действительно участвуют в рассуждениях об убеждениях, преждевременно, но также преждевременно было бы делать вывод о том, что они этого не делают. Во-первых, нам необходимо более четко определить, что мы подразумеваем под атрибуцией убеждений. Во-вторых, учитывая, что людям потребовалось 40 лет поисков, чтобы найти доказательства того, что шимпанзе могут отслеживать поведение на основе ложных убеждений, нам не следует слишком торопиться судить о неспособности, особенно, поскольку мы даже не начали искать доказательства того, что приматы объясняют поведение в терминах несоответствующих репрезентативных состояний. Все это время мы искали доказательства того, что обезьяны рассуждают с помощью убеждений, совсем не в тех местах (Andrews 2005). Возможно, теперь, зная, что обезьяны могут делать предсказания, которые отслеживают чьи-то ложные убеждения, мы сможем начать изучать другие виды поведения, связанные с убеждениями; и тогда, имея в руках определенную теорию убеждений, мы сможем сказать, действительно ли у обезьян есть понятие убеждений и используют ли они его для объяснения странных поступков, которые иногда совершают их друзья и семьи.

 

Глава 25. Отслеживание и представление психических состояний других людей

Стивен А. Баттерфилл

Введение

Мало что имеет большее значение, чем психическое состояние тех, кто находится рядом. Их неведение определяет пределы сотрудничества и открывает возможности для конкуренции. (Если она видела, где вы спрятали мучных червей, она украдет их, когда вас не будет, и вы останетесь без завтрака. И вы не получите виноград, если он услышит, как вы прокрадываетесь мимо.) То, что чувствуют, видят и знают другие люди, также может дать информацию о событиях, которые вам не известны. Поэтому неудивительно, что способность отслеживать психическое состояние других людей широко распространена. Многие животные, включая скребковых соек (Clayton, Dally and Emery 2007), ворон (Bugnyar, Reber and Buckner 2016), коз (Kaminski, Call and Tomasello 2006), собак (Kaminski et al. 2009), кольцехвостых лемуров (Sandel, MacLean and Hare 2011), обезьян (Hattori, Kuroshima and Fujita 2009) и шимпанзе (Karg et al. 2015), достоверно изменяют свои действия таким образом, который соответствует фактам о психическом состоянии других. Что лежит в основе таких способностей к отслеживанию психических состояний других людей?

Существует довольно широко распространенный ответ. Как и у людей, так и у других животных: способность отслеживать ментальные состояния других людей подкрепляется репрезентациями этих ментальных состояний. Некоторые люди менее уверены в лемурах или обезьянах, чем в шимпанзе, возможно, отчасти потому, что способности этих животных к отслеживанию ментальных состояний других людей кажутся менее гибкими (например, Burkart and Heschl 2007). Другие предупреждают, что в настоящее время нет достаточных доказательств того, что нечеловеческие животные когда-либо представляли ментальные состояния других людей (например, Whiten 2013). Но в целом мнение о том, что способность отслеживать ментальные состояния других людей подкрепляется репрезентациями этих ментальных состояний, поддерживается многими из тех, кто цитировался выше, по крайней мере, для некоторых нечеловеческих животных.