The Routledge Handbook of Philosophy of Animal Minds

Существует как минимум два различных вида когнитивных предпосылок для подлинно грицевской коммуникации. Во-первых, это рациональные способности чтения мыслей (то есть ToM): способность произносить высказывания с направленными на других информативно-коммуникативными намерениями и способность приписывать их другим. Кроме того, по крайней мере со стороны слушателя, необходимы инференциальные способности, чтобы понять конкретное содержание сообщения, которое пытается передать говорящий. Проводя резкое различие между животной и человеческой коммуникацией и рассуждая о Рубиконе, который должен быть перейден для объяснения появления языка, постгринчевские мыслители фокусируются на первом наборе способностей (чтение мыслей). Напротив, Фитч, Хёрфорд, Уилер и Фишер и другие (включая Scarantino и Clay 2015), которые ищут доказательства наличия предшественников языка в поведении существующих животных, фокусируются на втором наборе способностей (инференции). Если предположить, что "умозаключение" понимается достаточно мягко, то бесспорно, что инференциальные способности существуют в животном царстве. Однако это наблюдение мало чем подкрепляет вывод о том, что животные-рецепторы являются интерпретаторами Гриса. Но тогда загадка эволюции языка заключается в том, чтобы объяснить появление грицевских интерпретаторов, равно как и в том, как сигнальщики превратились в грицевских производителей.

Если этот диагноз верен, он показывает, что, когда Фитч говорит о животных-реципиентах как о вовлеченных в прагматическую интерпретацию и "выполняющих свою половину грицевского уравнения", он должен иметь в виду нечто гораздо более слабое, чем требуется по классическому грицевскому взгляду. Ведь контекстуальная интерпретация не обязательно должна предполагать атрибуцию коммуникативных намерений, и поэтому она не является частью какого-либо грицевского уравнения.

Грицевское прочтение асимметрии у Фитча, вероятно, основано на смешении двух разных видов прагматических явлений, которые были описаны Карнапом (1942) и Грицем (1957) независимо друг от друга. Карнап ввел термин "прагматика" для изучения тех аспектов значения, которые зависят от контекстуальных (или "ситуативных") факторов. В таком понимании прагматические явления включают в себя различные способы, с помощью которых одно и то же предложение (тип) может быть интерпретировано по-разному в различных контекстах. (Так, например, "Идет дождь" может использоваться для передачи разных предложений в разных случаях). Прагматика в карнапском смысле может также охватывать способы, с помощью которых сигнал тревоги животного (понимаемый как тип) может иметь различное значение в разных обстоятельствах. Например, Паломбит и др. (1997) обнаружили, что самцы бабуинов с большей вероятностью отреагируют на призывы самок, с которыми они спаривались, чем на призывы других самок, особенно если эти самки имеют зависимое потомство и находятся в присутствии потенциально детоубийственного самца. То, что Уилер и Фишер рассматривают такие дифференцированные реакции как прагматические явления, соответствует карнаповскому представлению.

Хотя работа Грайса по прагматике охватывала способы, которыми интерпретация слов и предложений может меняться в зависимости от их употребления (и, следовательно, контекста), его в первую очередь интересовало более глубокое явление, чем чувствительность интерпретации к контексту, а именно зависимость языкового значения от особого рода (коммуникативных, направленных на аудиторию) намерений. Он предложил анализ, призванный отразить структуру этих намерений, которые должны быть поняты слушателями, чтобы они могли постичь смысл, заложенный говорящим. В дополнение к анализу природы смыслов говорящего Грайс (1975) ввел набор эвристик - "разговорных максим", - к которым слушатели могут апеллировать, пытаясь понять коммуникативные намерения говорящего (см. Fitch 2010: 135, цитируется выше).

Согласно грицевской точке зрения, заниматься прагматической интерпретацией означает лишь приписывать коммуникативные намерения. Таким образом, согласно карнаповской, но не грицевской версии прагматики, феномены прагматической интерпретации могут существовать даже в отсутствие интенциональной коммуникации. Подводя итог:

Карнапская прагматика - это изучение изменения (и выведения) значения типов предложений (или сигналов) в зависимости от контекста производства.

Грицевская прагматика - это изучение производства высказываний с коммуникативными намерениями и их мысленной интерпретации собеседниками.