The Story of Civilization 10

Вы мне не нравитесь, месье. Мне, вашему ученику и энтузиасту, вы нанесли самые болезненные увечья. Вы разорили Женеву в награду за убежище, которое вы там получили. Вы оттолкнули от меня моих сограждан в награду за те похвалы, которые я воздавал вам среди них. Это вы делаете невыносимой для меня жизнь в моей собственной стране; это вы заставите меня умереть на чужбине, лишенного всех утешений умирающего и брошенного с позором на какую-нибудь мусорную кучу, в то время как все почести, которых может ожидать человек, будут сопутствовать вам в моей родной стране. Короче говоря, я ненавижу вас, раз вы так пожелали; но я ненавижу вас с чувством человека, который все еще способен любить вас, если бы вы этого захотели. Из всех чувств, которыми было наполнено мое сердце по отношению к вам, остались только восхищение вашим прекрасным гением и любовь к вашим сочинениям. Если я почитаю в вас только ваши таланты, это не моя вина. Я никогда не буду испытывать недостатка ни в уважении, которое им причитается, ни в поведении, которого это уважение требует".53

Вольтер не ответил, но в частном порядке назвал Руссо "шарлатаном", "безумцем", "маленькой обезьянкой" и "жалким дураком".54 В переписке с д'Алембером он показал себя таким же чувствительным и страстным, как Жан-Жак.

Я получил длинное письмо от Руссо. Он совершенно обезумел. ...Он пишет против сцены после того, как сам написал плохую комедию; он пишет против Франции, которая его питает; он находит четыре или пять гнилых шестов из бочки Диогена и залезает на них, чтобы лаять на нас; он бросает своих друзей. Он пишет мне - мне! - самое оскорбительное письмо, которое когда-либо набрасывал фанатик..... Если бы он не был бессодержательным нищим пигмеем, раздутым от тщеславия, большого вреда не было бы; но он добавил к дерзости своего письма позорную интригу с социнианскими педантами здесь, чтобы помешать мне иметь свой театр в Турне, или, по крайней мере, помешать горожанам играть там со мной. Если он хотел этой подлой уловкой подготовить для себя триумфальное возвращение на низкие улицы, откуда он вышел, то это поступок негодяя, и я никогда его не прощу. Я бы отомстил Платону, если бы он разыграл меня подобным образом; тем более лакею Диогена". Автор "Новой Алоизы" - не кто иной, как порочный плут.55

В этих двух письмах двух самых известных писателей XVIII века за якобы безличными течениями времени мы видим нервы, остро чувствующие каждый удар в конфликте, и обычное человеческое тщеславие, которое пульсирует в сердцах философов и святых.

V. НОВАЯ ЭЛОИЗА

Книга, которую Вольтер назвал неправильно, в течение трех лет была убежищем Руссо от его врагов, друзей и всего мира. Начатая в 1756 году, она была закончена в сентябре 1758 года, отправлена издателю в Голландию и появилась в феврале 1761 года под названием "Жюли, или Новая Элоиза", "Письма двух друзей", recueillies et publiées par J.-J. Rousseau. Форма письма для романа была уже старой, но в данном случае она, вероятно, была определена на примере "Клариссы" Ричардсона.

История невероятная, но уникальная. Жюли - дочь барона д'Этанжа, семнадцати или около того лет. Ее мать приглашает молодого и красивого Сен-Пре стать ее воспитателем. Новый Абеляр влюбляется в новую Элоизу, как и предвидела бы любая настоящая мать. Вскоре он уже посылает своей воспитаннице любовные письма, которые задают мелодию целому столетию романтической фантастики:

Я дрожу, как только наши руки встречаются, и я не знаю, как это происходит, но они встречаются постоянно. Я начинаю дрожать, как только чувствую прикосновение вашего пальца; меня охватывает лихорадка, или, скорее, бред, во время этих занятий; мои чувства постепенно покидают меня; и когда я нахожусь вне себя, что я могу сказать, что я могу сделать, где спрятаться, как отвечать за свое поведение?56

Он предлагает уехать, но оставляет слово за делом.

До свидания, очаровательная Жюли. ...Завтра я уйду навсегда. Но будьте уверены, что моя бурная безупречная страсть к вам закончится только вместе с моей жизнью; что мое сердце, полное столь божественного объекта, никогда не унизит себя, допустив второе впечатление; что оно разделит все свои будущие почести между вами и добродетелью; и что никакой другой огонь никогда не осквернит алтарь, на котором обожали Жюли".57