В начале декабря Дидро пришел к Руссо и застал его в гневе и слезах из-за "тирании", которую проявляли по отношению к нему его друзья. Отчет Дидро об этом визите содержится в его письме к Гримму от 5 декабря:
Этот человек - безумец (forcené). Я видел его; я упрекнул его, со всей силой, которую давала мне честность, в чудовищности его поведения. Он вложил в свою защиту гневную страсть, которая поразила меня. ... Этот человек встает между мной и моей работой и тревожит мой разум; как будто рядом со мной находится один из проклятых. ... О, что это за зрелище - злой и свирепый человек! Пусть я никогда больше не увижу его; он заставит меня поверить в чертей и ад".41
Руссо получил ответ от госпожи д'Эпинэ 10 декабря. Очевидно, Гримм рассказал ей о комментариях Руссо по поводу его "рабства" в Эрмитаже, так как она писала с необычной горечью:
После того как в течение нескольких лет вы оказывали вам все возможные знаки дружбы, теперь я могу только пожалеть вас. Вы очень несчастны. . . .
Поскольку вы твердо решили покинуть Эрмитаж и убеждены, что вам следует это сделать, я удивлен, что ваши друзья убедили вас остаться там. Со своей стороны я никогда не советуюсь со своими по поводу своего долга, и мне нечего больше сказать вам по поводу вашего.42
15 декабря, несмотря на приближение зимы, Руссо покинул Эрмитаж вместе с Терезой и всем их имуществом. Ее мать он отправил жить в Париж вместе с другими дочерьми, но обещал участвовать в ее содержании. Он переехал в коттедж в Монморанси, арендованный агентом Луи-Франсуа де Бурбона, принца де Конти. Там, отвернувшись от своих прежних друзей, он за пять лет создал три самые влиятельные книги века.
IV. РАЗРЫВ С ФИЛОСОФАМИ
Его новый дом находился в месте, которое он называл "садом Мон-Луи": "одинокая комната", перед которой был газон, а в конце сада - старая башня с "альковом, совершенно открытым для воздуха". Когда приходили гости, ему приходилось принимать их "посреди моих грязных тарелок и разбитых горшков", и он дрожал от страха, что "пол, прогнивший и разваливающийся", рухнет под его гостями. Его не беспокоила бедность; он достаточно зарабатывал, переписывая музыку; он радовался тому, что является грамотным ремесленником,43 и больше не является содержанцем богатой женщины. Когда любезные соседи присылали ему подарки, он обижался; он считал, что получать больше, чем дарить, - это унижение. Принц де Конти дважды присылал ему поросят; он сказал графине де Буфлер, что третий подарок будет возвращен.
Вскользь отметим, как много аристократов помогали бунтарям Просвещения, не столько соглашаясь с их взглядами, сколько проявляя щедрое сочувствие к нуждающимся гениям. В дворянстве Старого режима было много элементов благородства. И Руссо, осуждавший аристократию, особенно с ней сдружился. Иногда гордый ремесленник забывал о себе и хвастался своими титулованными друзьями. Говоря о своем газоне, он писал:
Эта терраса была моей гостиной, где я принимал господина и госпожу де Люксембург, герцога де Виллероя, принца де Тингри, маркиза д'Арментьера, герцогиню де Монморанси, герцогиню де Буфлер,* графиня де Валентинуа, графиня де Буффлерс и другие лица того же ранга, которые... соизволили совершить паломничество на Мон-Луи.44
Недалеко от коттеджа Руссо находился дом маршала и маршалки де Люксембург. Вскоре после его приезда они пригласили его на ужин; он отказался. Летом 1758 года они повторили приглашение; он снова отказался. На Пасху 1759 года они пришли с полудюжиной титулованных друзей, чтобы набить ему бороду в его уединении. Он был напуган; Марешаль, будучи герцогиней де Буфлер, заслужила репутацию очаровательницы слишком многих мужчин. Но она пережила свои грехи и превратилась в женщину, обладающую скорее материнским, чем сексуальным обаянием; вскоре она растопила его застенчивость и вызвала его на оживленный разговор. Гости удивлялись, почему человек с такими достоинствами живет в такой бедности. Марешаль предложил Руссо и Терезе переехать к нему, пока не будет отремонтирован коттедж; Жан-Жак все еще сопротивлялся; в конце концов его и Терезу уговорили на время занять "Маленький замок" в Люксембургском поместье. Они переехали в него в мае 1759 года. Иногда Руссо навещал Люксембургов в их роскошном доме; там его легко уговорили прочитать им и их гостям некоторые части романа, который он заканчивал. Через несколько недель он и Тереза вернулись в свой собственный коттедж, но он продолжал навещать Люксембургов, и они оставались верны ему при всех перепадах его настроения. Гримм жаловался, что Руссо "покинул своих старых друзей и заменил нас людьми самого высокого ранга".45 Но именно Гримм отверг Руссо. В письме к Малешербе от 28 января 1762 года Жан-Жак ответил тем, кто обвинял его в том, что он одновременно осуждает и обхаживает дворянство: