The Story of Civilization 10

Средние классы не хотели свергать монархию, но стремились контролировать ее. Они были далеки от стремления к демократии, но хотели иметь конституционное правительство, в котором интеллект всех классов мог бы быть использован при разработке законодательства, управления и политики. Они требовали свободы от государственного или гильдейского регулирования промышленности и торговли, но были не прочь получить государственные субсидии или поддержку крестьян и городского населения в достижении целей среднего класса. Суть Французской революции заключалась в свержении дворянства и духовенства буржуазией, которая использовала недовольство крестьян для уничтожения феодализма, а недовольство городских масс - для нейтрализации армий короля. Когда после двух лет революции Учредительное собрание стало верховной властью, оно отменило феодализм, конфисковало имущество церкви, узаконило организацию купцов, но запретило все организации и собрания рабочих (14 июня 1791 года).54

Финансистов сразу же встревожила возможность того, что правительство, которому они ссудили столько денег, объявит о банкротстве, как это происходило, полностью или частично, пятьдесят шесть раз со времен Генриха IV.55 Держатели государственных облигаций потеряли веру в Людовика XVI; подрядчики, работавшие на государственных предприятиях, не были уверены ни в оплате, ни в ее стоимости, когда она поступит. Бизнесмены в целом считали, что единственным спасением от национального банкротства является (и так оно и оказалось) полное налогообложение всех классов, особенно богатств, накопленных церковью. Когда Людовик XVI не решался распространить хвост на привилегированные классы, чтобы не потерять их поддержку для своего дрожащего трона, держатели облигаций, почти бессознательно и несмотря на свои в целом консервативные принципы, стали революционной силой. Революция была вызвана не терпеливой нищетой крестьян, а угрожающим богатством среднего класса.

V. СБОР СИЛ

Все эти революционные силы были подвержены влиянию идей и использовали их, чтобы облечь и подогреть желания. В дополнение к пропаганде философов и физиократов существовали разрозненные коммунисты, которые продолжали и расширяли социализм, изложенный в предыдущем поколении Морелли, Мабли и Линге.56 Бриссо де Варвиль в "Философских изысканиях о праве собственности" (1780) предвосхитил слова Пьера Прудона "Собственность - это воля", утверждая, что частная собственность - это кража общественных благ. Не существует "священного права... есть пищу двадцати человек, когда доля одного человека недостаточна". Законы - это "заговор сильных против слабых, богатых против бедных".57 Впоследствии Бриссо извинился за свои ранние книги как за школьные излияния; он стал одним из лидеров жирондистов и был гильотинирован за умеренность (1793).

В 1789 году, незадолго до взятия Бастилии, Франсуа Буассель выпустил книгу Caté chisme du genre humain, которая прошла весь путь до коммунизма. Во всех бедах виноват "наемный, убийственный и антисоциальный класс, который до сих пор управлял, деградировал и уничтожал людей".58 Сильные поработили слабых и установили законы, чтобы управлять ими. Собственность, брак и религия были придуманы для того, чтобы узаконить узурпацию, насилие и обман, в результате чего небольшое меньшинство владеет землей, а большинство живет в голоде и холоде. Брак - это частная собственность на женщин. Ни один человек не имеет права на большее, чем ему нужно; все, что сверх этого, должно быть распределено между каждым в соответствии с его потребностями. Пусть богатые бездельники идут работать или перестают есть. Превратить монастыри в школы.59

Самым интересным и влиятельным из этих радикалов был Франсуа-Эмиль Бабёф. После службы дворянам и духовенству в их отстаивании феодальных прав против крестьян,60 Он направил в Аррасскую академию (21 марта 1787 г.) предложение присудить премию за лучшее сочинение на тему: "При общей сумме приобретенных ныне знаний, каково было бы состояние народа, чьи социальные инстинкты были бы таковы, что среди них царило бы совершеннейшее равенство; ... где все должно быть общим?"61 Академия не ответила, поэтому Гракх Бабеф (так он себя называл впоследствии) в письме от 8 июля 1787 года объяснил, что по природе все люди равны, и в естественном состоянии все вещи были общими; вся последующая история - это вырождение и обман. Во время революции он собрал многочисленное окружение и собирался возглавить восстание против Директории, когда был арестован ее агентами и приговорен к смерти (1797).

Подобные идеи сыграли лишь скромную роль в зарождении революции. В кейерах (ведомостях о недовольстве), которые поступали в Генеральные штаты со всех концов Франции в 1789 году, не было и следа социалистических настроений; ни один из них не содержал нападок на частную собственность или монархию. Средний класс контролировал ситуацию.