The White Tiger Extrapolation (СИ)

Родстейн не ответил. Вместо этого он подался вперед, жадно целуя Шелдона, раздвигая его губы своим языком, чтобы сделать поцелуй более глубоким. Леонард оцепенел в своем укрытии, зная совершенно точно, что ему нужно, просто необходимо прекратить это прямо сейчас, или хотя бы закрыть глаза, а лучше еще и уши, если он найдет способ сделать это, не выпуская из рук томик несимметричных теорий гравитации. Но почему-то он продолжал просто стоять там, смотреть и слушать, он словно оцепенел.

Шелдон издал приглушенный протестующий звук, и Родстейн отстранился от него. К его щекам тоже прилила кровь, он дышал чаще, чем обычно, и продолжал гладить Шелдона ладонями по лицу и волосам, словно не мог остановиться. Шелдон смотрел на него сконфуженно и почти испуганно.

– Я не уверен, каков социальный протокол для подобных ситуаций… – начал он, но Родстейн прижал палец к его губам, вынуждая замолкнуть.

– Тссс, – сказал он. – Социальный протокол – получать удовольствие. Как ты считаешь, Шелдон, ты сможешь сделать это для меня?

Все, что было в глазах Шелдона – это недоумение.

– Не думаю, что понимаю… – начал он, но Родстейн не позволил ему закончить. Он снова наклонил голову, накрывая губы Шелдона своим ртом, и в этот раз Шелдон попытался оттолкнуть его, отшатнулся в сторону, врезавшись в стену с другой стороны от кровати, и выставил перед собой руки в защитном жесте.

Родстейн посмотрел на него немного раздраженно и вздохнул, Шелдон пялился на него во все глаза в очевидном замешательстве. Но Родстейн ничего не предпринимал, и Шелдон немного успокоился, сделал глубокий вдох, явно стараясь взять себя в руки. Когда он заговорил, его голос немного дрожал.

– Эван, я не считаю твои действия адекватными сложившейся ситуации, – сказал он. – Должен заметить, ты заставляешь меня чувствовать себя крайне некомфортно. Кроме того, я уже сказал, что мое самочувствие не совсем в порядке, и я не знаю, что со мной происходит, но полагаю, что мне следует обратиться за медицинской помощью. Возможно, тебе тоже следует это сделать, – добавил он не вполне уверенно. – Ты выглядишь так, словно у тебя жар.

Родстейн рассмеялся и протянул Шелдону руку.

– Иди ко мне, не бойся, – он потянул Шелдона к себе, возвращая его в прежнее положение. – Вот так вот, сюда. Ты не болен, Шелдон, и я обещаю, что могу помочь тебе. Перестань шарахаться. Я не делаю ничего страшного, ты видишь?

Родстейн говорил это, расстегивая пуговицы рубашки на груди Шелдона одну за другой, и тот следил за ним внимательным взглядом, все еще не понимая. Леонард был готов прибить его за это. На самом деле, если бы у него был выбор, он с удовольствием прибил бы Родстейна. Но он словно прилип к чертовому полу, чувствуя себя, словно в кошмаре, Леонард будто бы наблюдал со стороны за крушением поезда, захваченный масштабом катастрофы и не зная, как теперь можно было этому помешать. Сделать шаг вперед, выйти туда, к ним, чтобы прекратить это, казалось ему в этот момент чем-то немыслимым.

Расстегнув пуговицы все до единой, Родстейн раскинул полы рубашки Шелдона в стороны и склонил голову, покрывая неторопливыми поцелуями его грудь и в особенности задерживаясь на сосках. Шелдон дернулся, не выдержав, и Родстейн поднял на него взгляд.

– Мне щекотно, – пояснил Шелдон и спросил с сомнением: – Почему ты так уверен, что то, что ты делаешь, действительно может оказать медицинский эффект на мое самочувствие?

Родстейн улыбнулся, ничего не отвечая, и принялся расстегивать ремень его брюк. Шелдон вскинул на него ошарашенный взгляд и издал протестующий возглас, прикрывая пах руками. Родстейн посмотрел на него в упор.

– Прекрати, Шелдон, ты ведешь себя, как ребенок. Разве ты никогда этого не делал? Никогда не трогал себя? Разве ты не хочешь этого сейчас?

– Я не считаю приемлемым делать это в присутствии посторонних, – пробормотал Шелдон, отводя взгляд в сторону и напряженно закусывая губу.

– Честное слово, ты настолько непосредственный, что иногда все, что мне хочется – это повалить тебя на пол и оттрахать до потери пульса, – сказал Родстейн вполголоса, словно разговаривал с самим собой, а затем ловко стянул с Шелдона штаны и обхватил ладонью его член.

И тут произошло кое-что по-настоящему странное: Шелдон запрокинул голову назад, на кровать, и простонал. Леонард уставился на него во все глаза, непроизвольно сглотнув. Это был Шелдон, мать его, Купер, который сидел на полу, откинув голову назад, его грудь часто вздымалась и опускалась, поблескивая в свете камина. И он, черт побери, стонал от того, что другой парень дрочил его член. Это было слишком по-человечески, так что Леонард был застигнут врасплох обрушившимся на него чувством нереальности происходящего, потому что Шелдон Купер всегда был тем, кто, казалось, вообще не нуждался в каких бы то ни было способах сексуального удовлетворения. И Леонард уж точно не подозревал, что он способен вот так вот стонать.