The wise man grows happiness under his feet (СИ)

— А что он сделал? — надо признать, Мэтт напрягся. Алекс заметил это, и на душе у него чуть потеплело — значит, ему было не всё равно.

— Тискал меня за щёки, как будто мне пять лет. Правда, это было очень неприятно.

— Да ладно тебе, он же просто пытался проявить дружелюбие, — Мэтт явственно выдохнул с облегчением.

— Знаешь, не лучший способ. Я не маленький.

— Ну ладно, я буду предупреждать их, чтобы они тебя не трогали.

Алекс неприязненно поморщился. Он надеялся, что этот разговор всё же подтолкнёт Мэтта к мысли, что таскать в дом блядей — плохая идея, особенно когда только что усыновил подростка, но не вышло. Мэтт, видимо, не собирался поступаться своими сомнительными принципами.

— Я мешаю тебе, да? Стесняю тебя? — видимо, его голос прозвучал совсем уж жалко, потому что лицо Мэтта неожиданно смягчилось.

— Ну, не в плохом смысле. Конечно, моя жизнь изменилась с твоим появлением, но ведь я знал, на что шёл. Просто послушай меня. Я рад, что ты со мной, я люблю тебя, но не могу из-за тебя изменить своим привычкам. Алекс, я взрослый человек, и то, что у меня теперь есть ты, не значит, что я приму целибат, понимаешь? Это тебя не касается.

— Да, я понимаю. Извини. Просто можно они больше не будут меня тискать?

— Можно, — смилостивился Мэтт. — Ну, я пошёл?

— Постой, можно ещё кое-что сказать? — начал было Алекс, но по лицу Мэтта сразу стало ясно, что нельзя, и начав фразу чётко и в полный голос, мальчик закончил её тихо, почти неслышно.

— Алекс, я опаздываю, а мне ещё гулять с собакой. Кажется, мы поговорили достаточно.

— Я недолго, ну пожалуйста, — на всякий случай жалобно попросил Алекс, думая о том, что если Мэтт ему и откажет, то можно будет хотя бы утешить себя банальным «я пытался».

— Ну хорошо, — Паркер тяжело вздохнул и опустился обратно на табурет, с которого уже было встал.

— Ты, наверное, обидишься на то, что я сейчас скажу, но мне тебя не хватает, — Алекс секунду помолчал и тихо добавил: — очень. Я знаю, что ты любишь меня, но я больше этого не чувствую. В приюте всё было по другому: ты ездил специально ко мне, а теперь я как будто… больше тебе не нужен.

— Какая чушь! — возмутился Мэтт, смеривая его раздражённым взглядом.

— Я честно говорю. Слушай, я понимаю, что ты занятой человек и у тебя есть другие дела, кроме меня. Но ты не мог бы хотя бы один день в неделю уделять мне? Ну или хотя бы полдня. Пожалуйста. Мне не хватает твоего общества, и это не исправить подарками. Я — не один из ребят вроде Антонио, ни в каком смысле. Мне иногда просто нужно, чтобы ты побыл рядом со мной.

— И что же я должен делать? — разговор не клеился. Мэтт воспринимал в штыки каждое сказанное слово, и Алекс не знал, что делать. Кажется, он умудрился только усугубить ситуацию.

— Ну давай хотя бы по воскресеньям проводить утро вместе? Ходить в кино, играть в футбол, делать барбекю. Ты же… ты же мой папа, и мне тебя не хватает. А ты либо приходишь домой и работаешь, либо приходишь и ложишься спать, а теперь… теперь ты пришёл ещё и не один. А у меня ведь никого нет, кроме тебя, — Алекс чувствовал своё полнейшее поражение, и предательские слёзы скопились в уголках глаз, а к горлу подступил ком.

— Как не стыдно реветь в шестнадцать лет?

— Не стыдно! — Алексу и кричать было тоже не стыдно. Накопившаяся обида готовилась выплеснуться, и мальчик заранее чувствовал облегчение. — Мне плохо и одиноко! Ещё хуже, чем было, а ты… — он немного сбавил обороты, чувствуя, что скоро перейдёт на личности. Обижать Мэтта ему уж точно не хотелось, так что он вздохнул, пытаясь успокоиться, и продолжил дрожащим от слёз, но тихим голосом: — Ты забрал меня к себе, и мне очень хорошо здесь, но я не чувствую больше, что я тебе нужен. У меня нет никого, кроме тебя. Пожалуйста…

Алекс замолчал, стоя перед Мэттом как на плахе — ссутуленный, несчастный и какой-то душераздирающе одинокий. Настолько, что Мэтт, глядя на него, ощутил, как все былые чувства потоком вливаются обратно к нему в душу: привязанность, нежность, желание быть рядом. Он, и правда, совсем забыл о том, что обещал этому мальчику, вернулся к своему чёртовому эгоизму и дурному характеру. А ведь надо было и то и другое засунуть подальше.

— Слушай, Алекс, прости меня, — Мэтт протянул руку, подзывая его к себе, и он послушно подошёл, ныряя в объятия и утыкаясь мокрым от слёз лицом в обнажённое тёплое плечо. — Чёрт, я не знал, что всё правда настолько плохо. Извини, я исправлюсь. Просто дай мне время — я не привык делить свой дом, своё время и вообще свою жизнь с кем-то. Слушай, давай начнём с того, что будем вместе гулять с Максом? Всегда, утром и вечером? И по воскресеньям я буду тоже проводить время только с тобой, договорились? Хочешь?

— Очень, — сдавленно произнёс Алекс ему в плечо.

— Отлично, — Мэтт улыбнулся, отстраняя парнишку от себя, и вытер его мокрые щёки. — Всё, не плачь. Иди одевайся, я подожду тебя, и пойдём вместе.