Тибетская книга мертвых

Не дали мне прекраснее ученья.

О старец, ты истинный духовный друг,

И я последую совету твоему.

Продолжи речь свою и дай мне наставленья».

Ответил старец:

«Я много лет живу на этом свете

И многое видал.

Нет ничего трудней для пониманья,

Чем принципы духовного пути.

Путь, что дает возможности достигнуть

Освобожденья, бодхисаттвой стать

И Пробужденья полного достичь.

Нелегко идти по пути истины,

Проповеданной Пробужденными,

Но еще труднее делать это в старости.

Юность – вот время учиться,

Узнать получше эти ученья.

Годы пройдут, станешь старше,

Легче практикою заняться.

Когда действительно поймешь

Единую крупицу из учений,

Все действия свои исполнишь блага.

Нет нужды мудрствовать лукаво,

Когда развил духовный опыт,

Деянья тела, речи, мысли

Духовную получат глубину.

Духовному наставнику вверяться —

Вот корень практики,

И как зеницу ока

Плоды ее хранить.

К делам мирским оборотись спиною,

Ученьем, размышленьем, созерцаньем займись

По всем ученьям сущности благой

От Будды до Цзонхавы, воплощенья его в Тибете[505].

Трудясь на сем пути,

Установи основой собиранье

Всех добрых дел и метод

Очищенья ума от зла следов —

Освобожденье упадет в твои ладони.

Тогда, мой сын, познаешь радость

И устремления свои осуществишь».

Так продолжался этот разговор,

И двое, став духовными друзьями,

В леса совместно удалились,

Свободны от восьми мирских соблазнов

И медитации всецело предаваясь.

Так завершается история о старце

И юноше, что встретились однажды

В лесу, и разговора, что меж ними состоялся.

Я записал ее, чтоб вдохновить

Себя и всех усердными быть в Дхарме.

Кончок Тенпай Дронме, я, автор,

Не слишком сведущ в жизни,

Но считаю, что для спасения грядущих поколений

Сей разговор так должен быть записан,

Чтоб благодетельные мысли зародились

В сердцах людей.

Глава IV

Есть Жнец, чье имя Смерть,

Чей острый серп пожнет

В мгновенье ока спелый колос

И полевых цветов не пощадит.

Г. Лонгфелло. «Жнец и цветы»

Предварительное замечание

Материал первой главы этой антологии нацелен на раскрытие того, как практика медитации смерти выполняется в тибетской традиции и как она соотносится с общей схемой буддийской практики. Вторая глава дает нам обзор диапазона тибетских буддийских традиций, связанных со смертью и умиранием в таких ответвлениях Учения, как хинаяна, махаяна и ваджраяна, охватывая темы от ежедневной медитации смерти до способа тренировки в переносе сознания в момент смерти, отношения к умирающим, приемов обращения с трупом и т. п. Наконец, третья глава представила диалог о назначении, необходимости и функции осознания смерти как стимула духовного развития.

Четвертая глава рассматривает совершенно иной аспект темы: смерть совершенного йогина. Этот сюжет был очень популярен у буддийских авторов в течение столетий, со времен самого Будды. Биографии большинства учителей уделяют значительное внимание обстоятельствам сцены смерти[506].