Тибетская книга мертвых

Весной 1978 года нынешний Далай-лама читал открытую проповедь в главном храме Дхарамсалы для нескольких тысяч верующих, йогов и ученых. В заключение он прочел несколько коротких священных текстов и стихотворений, кратко комментируя их. Один из них, «Разговор со старцем» Ламы Гунтанга, я позднее перевел вместе с дост. Чомдзе Таши Вангьялом и включил в третью главу. По тому же случаю Его Святейшество прочел несколько стихотворений Седьмого Далай-ламы, одно из которых, «Медитация о путях непостоянства», я использовал в заключительной главе. Ранее я включал это стихотворение в подборку из 41-й поэмы и эссе Седьмого Далай-ламы, опубликованных в книге «Песни духовного преображения» (Нью-Йорк, 1982), и хотел бы поблагодарить Сиднея Пиборна, моего редактора и издателя, за разрешение перепечатать его здесь. Кажется, что это достойный аккорд в завершении данной антологии.

И наконец, я хотел бы поблагодарить Эйлин Вуд из издательства «Рутлидж и Кеган Пол», проявившую интерес к этой книге и воодушевившую меня на ее завершение; Хилари Ширман, помогавшую мне редактировать книгу на заключительном этапе, а также Пьера Робилара и Яна Мак-Дональда из Буддийского медитационного центра «Кампо Гангра» в Торонто, помогавших мне во многих хлопотах, связанных с оформлением рукописи.

Глен Х. Мулин

Институт Миларепы, Вермонт

Введение

То время года видишь ты во мне,

Когда один-другой багряный лист
От холода трепещет в вышине —
На хорах, где умолк веселый свист.
Во мне ты видишь тот вечерний час,
Когда поблек на западе закат
И купол неба, отнятый у нас,
Подобьем смерти – сумраком объят.
Во мне ты видишь блеск того огня,
Который гаснет в пепле прошлых дней,
И то, что жизнью было для меня,
Могилою становится моей.
Ты видишь все. Но близостью конца
Теснее наши связаны сердца!

В. Шекспир. Сонет LXXIII

Тема смерти и умирания зачаровывала человека с незапамятных времен, едва ли не с того самого момента, как его интеллект развился до осознания того, что закон непостоянства, столь очевидный в окружающем мире, приложим к его собственному потоку бытия.

Но, как и все, что оказывает на нас сильное воздействие, но пробуждает больше вопросов, чем готовых ответов, наш отклик на постоянно давящую реальность смерти изменялся в ходе прошедших столетий. Мы видели великие цивилизации, такие как Египет, чьи религиозные традиции были целиком сосредоточены на концепции смерти[395]. Запутанные и утонченные философские концепции смерти и умирания заполнили многие тома ученых европейских сочинений[396]. Поэты пытались передать ее значение в изысканных ритмах, а художники – схватить ее многозначительность на холсте.

Наше время, напротив, постоянно пытается замазать ее. Упадок религии к концу века и замещение Бога и религиозного подхода врачом и всемогущей медицинской техникой привели к тому, что смерть и умирание были изъяты из общества и отданы в руки «профессионалов». Стариков забирают у нас и помещают в специальные дома, где они могут получить «помощь, в которой действительно нуждаются».

Безнадежно больных переносят в тайные палаты смерти на верхних этажах стерильных больниц, где единственными свидетелями их накачанного лекарствами молчаливого ухода становятся ультрасовременные пикающие, вспыхивающие индикаторы и гудящие аппараты, неуклонно регистрирующие замирание биения сердца, давления крови и дыхания. Когда труп наконец отдают родственникам, он, кажется, не несет на себе печати смерти, но с химической кровью, устраняющей запах смерти и предотвращающей разложение, лицом, которому придано благостное выражение, просто уснувшего и видящего сладкие сны, и в хорошо отглаженном костюме покойный выглядит как человек, собравшийся на официальный обед.

Запад достиг значительного прогресса в технологической и материальной сфере, но, вероятно, будущие поколения, оглядывающиеся на нас, могут найти некоторые стороны нашей культуры до смешного примитивными. Мы – это великая косметическая цивилизация, и нигде это качество нашей эпохи не проявляется столь очевидно, как в наших подходах и обычаях, относящихся к смерти и умиранию. Мы можем видеть косметическую смерть по телевидению у себя дома сотни раз в день. Настоящие армии поднимаются и падают на экране перед нашими глазами, но по какой-то таинственной причине реальность смерти должна быть скрыта из нашего непосредственного окружения. Воображаемая смерть – это нечто искушающее и интригующее, но реальная смерть становится чем-то отвратительным и страшным.