Азия в целом сохранила свою веру в жизнь после смерти, но нигде эта вера не осталась столь прочной, как в Тибете, и взгляды эти сохранились в изгнании после китайского вторжения. Едва верится, что в Тибете этот архаический (не путать с наивным!) взгляд на будущее сохранился совершенно нетронутым прямо в середине нашего века. Поскольку племенные общества не имеют письменности, Тибет – это наша последняя живая связь с цивилизациями далекого прошлого. Тайные культы Египта и Месопотамии ушли, а Индия и Китай разъедены волнами вестернизации. Но современность прошла мимо Тибета. Только, чтобы увидеть его народ и его горы, нужно пересечь океаны, проехать через континенты, подняться на крутые перевалы и лишь тогда вступить на просторы черных пропастей и белых вершин. Оставленный в абсолютном холоде поднебесья, Тибет, кажется, не принадлежит нашей земле и забыт ею. Это общество осталось лежать на полке как в янтаре.
К нашей нынешней потенциальной выгоде есть момент, который нас здесь интересует. Поскольку мечта Прометея никогда не коснулась его, Тибет смог бдительно наблюдать за смертью. Видения, подобные тем, что помог нам увидеть Эрнест Бекер в «Отрицании смерти», – «продление жизни через криогенное замораживание», со всеми подпорками психологического самоотречения, никогда не появлялись в Тибете. Это позволило ему сохранить ясный взгляд на смерть. Он не утратил видения ее в космическом контексте.
Некоторые из таких осознаний, какие сохранил Тибет, будут нам хорошо знакомы. Читая о том, что способ четкого осознания личной смерти может привести к ясному восприятию жизни как незаслуженного дара – каким она неоспоримо и является, – мы, может быть, вспомним призыв псалма о том, что учили нас «счесть дни наши, дабы принять мудрость в сердца». Или может всплыть замечание Хайдеггера: «Если бы мы были бессмертны, все можно было бы отложить на завтра». Те же, кто помнит утверждение Томаса Келли, что «вечность в наших сердцах, сжимающая нашу обветшалую жизнь, согревающая нас намеками удивительной судьбы, призывающая нас домой, в ее лоно», не будут удивлены размерами оправы, в которую тибетцы помещают смерть.
Есть и другие мотивы на этих страницах, что покажутся чуждыми. В качестве таковых они принесут шок новизны, но вместе с тем восхищение возможностью истин, незнакомых нам прежде. Только это последнее может объяснить сенсацию, вызванную «Тибетской книгой мертвых», когда она потрясла Запад в переводе Ивэнса-Вентца 60 лет назад. Ничто не может принизить важности той книги, но это был единственный текст, и он нуждался в продолжении. Такие продолжения, конечно же, были, но до появления этой книги ни одна не давала нам тибетского представления о смерти в целом, все, можно сказать, ходили вокруг да около, рассматривая предмет поверхностно. Данная книга дает нам целостное понимание. Обозначу семь важных аспектов этой книги, а именно:
инструкции для тех, кто хочет подготовиться к смерти с помощью медитации;
сочинения, вдохновляющие на подобную медитацию;
впечатляющие случаи смерти великих святых и йогов;
методы переноса сознания в формы, которые оно должно принять, оставив тело, и тексты;
тексты, которые читают умирающим для облегчения этого перехода, – в этом моменте книга связана с «Тибетской книгой мертвых».
Автор книги – он же переводчик – выбрал ключевые тексты, отражающие каждый из этих аспектов.
Выбор сделан мудро, но не менее важна любовь автора к тибетскому народу и уважение к его культуре, просвечивающие в авторском введении ко всей книге и к отдельным главам. Результатом стала замечательная реализация намеченной цели исследования.
Когда-то Филипп Кэпло в своей книге «Колесо смерти» дал нам полезную сводку взглядов дзен на смерть и умирание. Добавление Гленом Мулином тибетских воззрений дает нам второй подход к буддийской точке зрения, что позволяет достигнуть бинокулярного видения измерения смерти. За что он заслуживает глубокую благодарность. Когда пророк Мухаммед поучал своих последователей: «Ищите знания даже в Китае», он имел в виду: «Ищите его всюду, где только можно найти».
Предуведомление автора