Тигровый, черный, золотой

– Вы говорите мне, во сколько отсюда ушла Майя Куприянова в воскресенье, и этот конверт не попадает к Ульяшину. Или вы начинаете валять дурака – и я отнесу его прямиком в больницу. Ульяшину передадут его, когда он придет в себя.

Лохматые брови Тимофея полезли вверх.

– Э-э-э… А показать не хочешь, что в конвертике?

– Фотографии, – равнодушно сказал Макар. – И вы отлично знаете какие.

– Да ты не мельтеши, ты предъявляй!

– Это неинтересно, – сказал Макар и вздернул верхнюю губу. То ли улыбка, то ли хищный оскал – поди разбери. Он больше не напоминал того милого паренька, который, как внимательный ученик, в прошлый раз слушал то, что втюхивал ему Ломовцев.

Тимофей уловил эту метаморфозу. В глазах мелькнуло беспокойство.

– Чего тебе неинтересно?

– С фотографиями. Так сразу все ясно. Все карты на столе, играть не о чем.

– А у нас с тобой покер или преферанс?

– Права полюбоваться на свои фото и все взвесить вы не заслужили. Так что решение будете принимать, исходя из этого. – Макар легонько похлопал по конверту. – И поскольку вы мне надоели до чертиков, у вас десять секунд.

– Что-то тебя, малой, заносит…

– Девять.

– Че мазуришь ты на понт, я не товарка, и пугаешь, падла, бабу Колымой, – пропел Ломовцев.

– Семь.

– Восьмерку пропустил. Эх, совсем ты еще беззубый.

– Шесть.

– А чего дружок-то твой молчит?

– Пять, четыре, три, два, один, – быстро досчитал Илюшин и поднялся. По губам пробежала нехорошая ухмылка. – Мои наилучшие пожелания, Тимофей. Советую начинать подыскивать новый зоопарк. В нынешнем вас сожрут. И скажите спасибо Юханцевой, которая собирала компромат на всех вас, а не только на Бурмистрова.

Он, не задерживаясь, прошел в коридор. Бабкин проследовал за ним.

Полчаса назад он сам завез Илюшина в книжный магазин. На его глазах Макар выбрал и оплатил конверт. На его глазах положил внутрь небольшой календарь.

Но сейчас даже Бабкина терзали сомнения! Все выглядело так, будто в конверте и впрямь фотографии, а Илюшин разозлен до чертиков…

– В час ночи, – раздался хрипловатый голос за их спинами. Илюшин продолжал шествовать к двери, и Ломовцев повторил отчетливее: – В час она ушла, говорю!

Бабкин даже тронул Макара за плечо, решив, что тот не расслышал. Хотя слух у Илюшина, как у совы. Сергей был уверен: Макар по шелесту способен определить номинал купюры, которую уронили у него за спиной.

Илюшин остановился, будто нехотя. Обернулся. На лице читалось разочарование. Он взглянул на Ломовцева, будто взвешивая, стоит ли ему доверять.

– Я не понял, с чего ты меня так невзлюбил. – Тимофей переминался с ноги на ногу. Было заметно, что ему не по себе. – Отчего у тебя так подгорает заложить меня Ульяшину?

– Не только Ульяшину, – поправил Макар. – Но и Бурмистрову. Куда поехала Куприянова, когда ушла от вас?

– Извини, без понятия! Это ты у нее спроси! – Тимофей помолчал, и голос его сделался заискивающим. – А фоточки-то мне отдашь или как?

– Или как, – отрезал Илюшин.

…В машине Илюшин протянул конверт Бабкину. Сергей вытряхнул из него календарь с фотографией белой цапли на болотах.

– Как ты догадался, что натурщица спала и с Ломовцевым? – Вопрос вертелся у него на языке с той минуты, когда Илюшин объяснил, зачем ему конверт.

– Не спала, а переспала. Один, может, пару раз.

– Откуда ты узнал?

– Мы же с тобой ее видели. Очень глупа, очень красива, но главное – крайне любопытна! А Ломовцев обладает исключительной притягательностью для женщин…

– Чего? – грубовато перебил Бабкин и расхохотался. – Вот этот дрищ?

Илюшин насмешливо покосился на него.

– Нет, в самом деле? – Сергей перестал гоготать и спросил с совсем другой интонацией: – Вот этот дрищ?

– Он харизматичен, обаятелен, умен, талантлив и играет роль циника, очерствевшее сердце которого может растопить только женская любовь. Работает безотказно.

– Он похож на истлевший труп вороны!

– А актер Эдриан Броуди похож на Бабу-ягу, – сказал Макар. – Можешь погуглить его женщин.

– Делать мне больше нечего…

– Тогда не задавай глупых вопросов. Мне было ясно, что прелестная Машенька заинтересуется Тимофеем. А поскольку она юна и красива, а Ломовцев – бабник… – Он выразительно развел руками.

Сергей завел машину. В дороге ему лучше думалось.

– Итак, мы выяснили, что Куприянова врет, что до пяти утра торчала у Ломовцева, – задумчиво сказал Макар. – Ушла она около часу. Интересно бы узнать, во сколько она вернулась домой. Но муж будет ее выгораживать…

– Я опрошу соседей, – сказал Сергей.

– Хорошо. Куприянова знала Тарасевича, виделась с ним за сутки до смерти.

– Может, мне все-таки попробовать поговорить и с Колесниковым?

– Пока рано. Давай узнаем все, что можно, о Куприяновой. Меня особенно интересует, нет ли у нее недвижимости за городом. Какой-нибудь дачки в глуши, где можно поселить беглого сторожа.

* * *