Тигровый, черный, золотой

– Это не регулярный доход, а разовая акция. Сегодня продал картины и обманул художника, а завтра – не получилось. Для Ясинского союз – только одна из сфер его деятельности. Приятно журчащий денежный ручеек, вливающийся в пенсию.

– Тогда отчего не допустить, что грохнули его из-за других ручьев и полноводных рек?

– Можно допустить, да, – согласился Макар.

– И ювелир в твою схему не вписывается.

– Но если предположить, что я прав, кто больше всех приобрел в нынешней ситуации?

– Борис Касатый, – сказал Сергей, подумав.

– Похоже на то. Возглавил союз, ни в чем себя не запятнал.

– Пока не возглавил!

– Ну, это дело времени. Раз Ульяшин в больнице, нужна замена. И Касатый – один из тех, кто врал о вечеринке у Ломовцева. Эх, как же не вовремя свалился Ульяшин! Я его почти дожал…

– Надо колоть кого-то из оставшихся четверых, – твердо сказал Сергей.

– Кого именно? Если за этим стоит Касатый, он будет молчать. Взглянуть бы на бухгалтерию союза, – задумчиво протянул Макар. – Но документация изъята следователем, и вряд ли нас к ней подпустят.

– Вряд ли там отражено реальное положение вещей, – поправил Бабкин.

«Многоходовка, разыгранная Юханцевой…» Сергей понял, что царапало его все это время.

– Слушай, а откуда Юханцевой было знать о том, что любовница Ульяшина позирует Бурмистрову? Неужели она общается и с той длинноногой красоткой? Как там ее – Мария?

Илюшин расцепил пальцы и резко сел. Глаза его заблестели.

– Слежка! Серега, вот что это было! Готов спорить на что угодно: Юханцева наняла частного детектива, чтобы следить за Бурмистровым. Она очень быстро выяснила, что они с Ульяшиным делят одну женщину, и отозвала своего сыщика. Ей этого было более чем достаточно. Разыграв эту карту через Анаит, свалила Бурмистрова – и успокоилась!

Бабкин выразился о Юханцевой довольно грубо.

Илюшин пожал плечами:

– Я ее в чем-то понимаю. Не хватает женщине интриг на работе! А где интриговать, где, скажи? Душа просит могущества и славы!

– В компьютерные игры пускай играет, – отрезал Сергей.

– Нет, это не то…

– Между делом подставила наивную девчонку. Не могла Юханцева не знать, что Бурмистров уволит помощницу! Анаит еще повезло, легко отделалась…

– Наивной девчонке не помешало бы поумнеть, – без всякого сочувствия сказал Макар. – И, если зарплату она получает от Бурмистрова, а не от Юханцевой, слушаться его распоряжений, а не ее. Чей хлеб ешь, того и песни поешь, как говорят немцы.

– Циник.

– По счастью, безголосый.

Сергей заметил, что на них начали коситься.

– Торчим тут с тобой, как два педофила на привале, – буркнул он. – Пойдем пройдемся.

– А меня здесь все устраивает. – Илюшин подставил лицо солнцу и сощурился, точно кот. – Значит, Голубцова, Касатый, Ломовцев…

– Голубцова в этой компании единственная, кто ничего не выигрывает ни при каком развитии событий, – сказал Сергей. – Сидит себе, малюет птичек. Противная она тетка, но и только.

Илюшин повернул к нему голову и зажмурил один глаз.

– Сережа, запомни раз и навсегда: количество глупости рано или поздно переходит в качество сволочизма.

– Надавим на нее – она выложит про Куприянову, – стоял на своем Бабкин.

– Вести переговоры с дураками – худшая из бед. Дураки аргументов не принимают, логики не видят, на убеждения не поддаются. И главное, выгоды своей не понимают. Потому что им нечем понимать. У них картина мира оторвана от реальности. А людям со стороны этой картины мира даже не вообразить, вот в чем сложность. Нет, мы сэкономим время и силы и сразу отправимся к Ломовцеву.

– К этому лживому прохиндею? Серьезно?

– Поехали, у меня родилась идея! Только по дороге давай заскочим в канцелярский отдел.

* * *

Макар сказал: «Молчи. Серьезно: не говори ни слова. Если я встаю и ухожу, молча иди за мной».

Бабкин пожал плечами: молча так молча. Это его вполне устраивало. Разговаривать в присутствии Ломовцева – то же самое, что плясать перед раздражительным верблюдом: рано или поздно в тебя плюнут.

Когда Ломовцев открыл дверь, Илюшин выдвинулся вперед. Желтый плотный конверт он прижимал локтем.

– Мы вас надолго не задержим, – пообещал он.

– А мне-то чего? Можете и надолго! Особенно если твой малыш футболочку снимет. – Ломовцев развязно подмигнул Сергею.

Бабкин скользнул взглядом над его головой. Илюшин – тот и вовсе вел себя так, словно пришел не к Ломовцеву, а к настоящему хозяину и ждет, когда же тот наконец появится.

– Архаровцы, пить будете? Закусочка имеется! – Ломовцев мизинцем подтянул сползающую резинку драного трико.

Макар был в джинсах, белой футболке и сером пиджаке с голубоватым отливом. На этом фоне ярко-желтый конверт не просто выделялся – он притягивал к себе взгляд. «Как кучка собачьего дерьма посреди зеленого газона», – подумал Сергей.

Тимофея конверт заинтересовал. Он поглядывал на него, но ни о чем не спрашивал.

Илюшин сел на табурет, конверт пристроил на коленях.

– У меня предложение…

– Сразу согласен! – Ломовцев широко зевнул и поскреб голое пузо. – Твой дружок будет у нас свидетелем!