Тигровый, черный, золотой

– Крови было много, – сказал Бабкин, читавший предварительное заключение эксперта. – Девять вечера, уже темно, но все-таки брызги должны быть видны на одежде… Выглядит как убийство из мести. Четыре удара. Заколоть человека чисто может только профессиональный убийца или мясник. Да и то всегда есть вероятность, что что-то пойдет не так.

– Значит, ему не было важно чистое убийство, – отозвался Макар.

– Похоже на женскую руку.

Однако в биографии Тарасевича ничего не наводило на версию о ревнивой обезумевшей женщине. Разведен десять лет назад. Бывшая жена находится в Польше, контактов не поддерживают. Живет один. Соседями и участковым характеризуется положительно.

Вечером в понедельник Тарасевич закончил работу в своей мастерской около половины девятого. Мастерская располагалась в старом двухэтажном доме, где все квартиры постепенно переменили владельцев и превратились в конторы. Три полукруглые ступени, узкая дверь, ведущая в тесное помещение с витринами. Здесь Тарасевич и его сменщик принимали клиентов.

В глубине за стойкой – проход в мастерскую и туалет. Место удачное, оживленное. Тарасевича знали, у него был круг постоянной клиентуры. Забегали из ближайшего офисного центра отремонтировать цепочку или вставить выпавший камень в кольцо. Заходили и за серьезными заказами. Сменщик рассказал, что Тарасевич любил работать с изумрудами, досконально знал этот рынок.

Илюшин обошел мастерскую. Верстак, микроскоп, бормашинка, лобзики, кусачки… Газовая горелка. Два рабочих места, по которым нетрудно определить, где трудился сам мастер, а где – помощник.

– Убийца был знаком с его образом жизни, – сказал Сергей. – Он не пришел в мастерскую, хотя Тарасевич оставался здесь один на протяжении нескольких часов. Чего проще: зайти в помещение, запереть дверь изнутри, задушить человека и уйти. Но над входом и внутри стоят камеры, и он об этом, видимо, знал. Или догадался.

– Нетрудно предположить, что у ювелира будет видеонаблюдение.

Тарасевич возвращался по одному и тому же маршруту много лет. Спускался из мастерской, доходил до конца дома и сворачивал в арку, чтобы дворами выйти на трамвайную остановку. Быть может, убийца ждал его в подворотне. Свидетелей не нашлось. На погибшего наткнулся случайный прохожий. Он принял тело, приваленное к темной стене, за мешок со строительным мусором.

У Тарасевича ничего не пропало. Портмоне, ключи, золотой перстень, телефон – все осталось при нем.

– На ладонях нет порезов, – сказал Сергей. – Не похоже, что он сопротивлялся. Если к тебе в подворотне бросается человек и замахивается ножом, ты рефлекторно схватишься за лезвие. Тарасевич подпустил убийцу близко, не ожидал нападения. Интересно, что покажут его телефонные переговоры. Слушай, – помолчав, решился он. – Давай я сам займусь мобильником Тарасевича. Пока там следственная группа возится… А у меня быстро получится.

– Давай, – согласился Илюшин.

Сергей приободрился. Что ни говори, работать по убийству – это не бурмистровских тигров разыскивать.

* * *

– Я на пустяках сижу, – говорил сменщик. Макар с интересом разглядывал его: парень лет тридцати на вид, курносый, веснушчатый, простоватый, крепкий – по виду спортсмен, а не ювелир. – Занимаюсь работой, для которой не нужно высокой квалификации. У меня опыт небольшой, я учусь… учился, – поправился он, – у Петра. Подгонка колец, например, на мне. Петр за такое не берется, если только не приносят что-то сложное с камнями. Чистка. Ремонт. Застежка, допустим, сломалась у цепочки – этим я займусь. Полировка, если старое изделие. Девяносто процентов заказов такие.

– А оставшиеся десять? – спросил Макар.

– Это вотчина Тарасевича. Ну, что, например… Изготовить украшение по эскизам, своим или заказчиков. Сделать копию, если заказчик просит. Сложный ремонт – это я вам уже сказал. Пару месяцев назад клиентка пришла, хотела цепь с плетением «лисий хвост» из своих материалов. Я не справился, признаюсь честно. Петр за три часа все изобразил. Мастер! Во многих мастерских камни отдают огранщику, но он сам гранил. Не доверял никому. Руки золотые. Если к нему попадал клиент, он с Петром оставался на годы. Нет, правда! От него к другим не уходили. Много кто приносил семейные побрякушки, что еще от бабушек остались. Вещи устаревшие, немодного дизайна. Вот они сидели с Петром, придумывали, во что бы их переплавить. Он любил такое, где фантазию нужно включать. С изумрудами работал… Очень этим увлекался! У него есть трое-четверо «золотых» клиентов, которые вкладываются в изумруды. Хороший камень со временем не дешевеет. Один даже традицию завел: жене на круглые даты дарить кольцо или браслет с изумрудом. На юбилей свадьбы заказал у Петра колье. Красивая получилась вещь.

– Как Тарасевич вел себя в последнее время? Как обычно или что-то было не так?

Парень потер переносицу:

– Я уже об этом рассказал… Повторить-то мне не сложно, но я не совсем уверен…

– В чем именно?