Тигры у нас не водятся

Восстанавливая по остаткам различных животных и растений картины прошлого, ученые узнают, что было на нашей Земле много миллионов лет назад. А так как в разные периоды истории планеты в морях образовывались залежи полезных ископаемых — каменных солей, гипса, известняка, нефти, — то становится понятным и практическое значение этих знаний. Находят геологи в пласте раковины брахиопод-атрип — значит, это девонский период, значит можно надеяться на встречу с нефтью и газом.

Брахиоподы — это животные, родственные червям, но имевшие раковину. В современных морях их мало, но сотни миллионов лет назад это были одни из самых распространенных животных. Причем в разное время жили разные брахиоподы. Менялись условия жизни в море — и вымирали животные, которым новые условия не подходили. Другие приспосабливались и выживали. Но при этом, естественно, изменялись: раковина становилась гладкой или ребристой, шипы и выросты увеличивались или уменьшались. Шипы и выросты на раковинах помогали животным защищаться от врагов и удерживаться на мягком иле. Как мы на снегу не проваливаемся на лыжах, так и брахиопода не тонула в иле, держась на выростах и шипах.

По тому, как изменялась величина и форма раковины и шипов, ученые могут делать вывод о том, как менялся ландшафт: становилось ли море мельче, похолодала ли вода или, может быть, стала намного солонее.

Брахиопод изучает много ученых и в нашей стране и за рубежом. В Коми АССР двадцать лет по всей республике собирала и исследовала брахиопод научный сотрудник коми филиала Академии наук Антонида Ивановна Першина. Ее большая коллекция известна во всем мире. В августе 1968 года познакомиться с ней приезжал в Сыктывкар американский ученый профессор-палеонтолог Артур Буко.

ТАЕЖНОЕ УТРО

Ученые — прежде всего очень наблюдательные люди, ученые — очень терпеливы и талантливы. А что такое талант? Талант — это умение видеть. Видеть интересное и необычайное даже там, где многие ничего не увидели и не заметили. У вас, ребята, особенно острый взор. Но видели ли вы хоть раз, как начинается утро в тайге?

Очень хорош лес ранним утром. Весь он в седом мягком тумане. Роса лежит на траве. Тишина. Все больше и больше светлеет на востоке, и наконец прорывается первый веселый луч солнца. И сразу засверкает роса, алмазами вспыхнут паутинные нити, а туман начнет таять… И громче зазвучит пение птиц, вплетутся в их хор новые голоса.

Первым подает голос кулик-погоныш: около часа ночи

или чуть попозже. Июнь — месяц, когда особенно много-птичьих песен, — у нас в тайге очень светлый. День длится целых двадцать с половиной часов, и только три с половиною часа сумерки. Поэтому так рано и начинают петь птицы.

Следом за куликом-погоны-шем через три-пять минут запевают дрозд-белобровик, еще через полчаса — «чив-чив-рю, чив-рю, чить-чить-чить, чию-чирю, тири-рю», — певчий дрозд, еще минут через двадцать — «ти-ти-тю, ти-ти-тю» — запел дрозд-рябинник и откликнулся ему второй, третий… По всему лесу запели дрозды и теперь не умолкнут уже до самой полуночи. Один устанет — другой песню подхватывает, этот на добычу полетел— третий поет после сытного завтрака.

В мохнатых еловых лапах кто-то встрепенулся, завозился и коротко стрекотнул. Ну конечно, это проснулась сорока! Даже не проснулась еще, а просто встрепенулась во сне.

Тихая короткая песенка… Смотрим на часы. Два часа ночи. Так и есть — это зорянка. Поет она на зорях — утренней и вечерней. И под стать своей песне птица маленькая, незаметная.

--После минутной тишины —

«чив-чири-ри-ри-ри-ри-рю, чиви-ри-риви-ри-рю» — горехвостка, хорошенькая серая пичужка с красным, «горящим» хвостом.

И начался после нее целый концерт! Запели пеночки-трещотки, большие синицы, иволги, пеночки-теньковки, славки-черноголовки, пеночки-пересмешки, серые славки, овсянки, зяблики, чечевицы, закуковали кукушки… И к четырем часам утра лес звенит, полнится птичьими песнями. И туман все больше расходится, высыхает роса. Лес уже не седой, а зеленый, а вот и не весь зеленый — раскрылось несколько ярко-желтых головок одуванчиков. Еще немного — и весь луг покрывается их золотыми пятнами. Стали заметнее и другие цветы — поникшие розовые чашечки гравилата, синеватые и беловатые глазки лесных гераней, аленькие звездочки костяники и белые — морошки и звездчаток. И поднялся вдруг откуда-то из травы большой черный с желтыми полосами шмель. Загудел, полетел собирать нектар… И еще кто-то тоненько так запищал над ухом… Ай! Да ведь это первый комар уже проснулся! Где наш антикомарин?..

Села на зонтик борщевика муха-сирфида, крупная, брюшко в желтых и черных полосках, как у осы. Хорошая защита. И птицы, и хищные насекомые ее за осу принимают и не трогают. Даже я, уж на что к их маскировке привык, и то раза два-три хватал безобидную муху носовым платком или полотенцем! И таких мух в нашей тайге много, больше ста разных видов!