Тигры у нас не водятся

Есть в тайге еще одно богатство — реки и озера с рыбами. Разных рыб — больше тридцати, и у каждой свои повадки, свой образ жизни. Очень интересно, что разные рыбы по-разному выметывают икру — нерестятся.

Когда нерестится карась, то вода так и бурлит, так и кипит. Даже не поверишь, что эта сонная и медлительная рыба, какой привыкли мы ее видеть обычно, проявляет во время икрометания подобную резвость. Карась выметывает 200 000 икринок и никаких мер к защите не принимает— сколько-нибудь да выведется! Так поступают и окунь, и щука, и другие рыбы, у которых икринок сотни тысяч. Правда, они тоже для будущих мальков стараются выбрать места, где бы им потом получше и потеплее жилось — на мелководье, хорошо прогреваемом солнцем, но это и все. Ешь икру и мальков, кто хочешь, карась или щука и плавником не шевельнут!

В тихих заводях, в речных старицах, где густо переплетаются стебли и листья рдестов, ежеголооок, телореза, кубышки, можно встретить подводное гнездо: небольшой шарик из травинок. Настоящее гнездо, построенное рыбой колюшкой. Строил его самец. Ртом откусывал

и вплетал стебелек за стебельком. Ртом! А такое сложное сооружение сделал. Построил, поплыл самку искать и приглашать ее к себе в гости. Только в гости, потому что самки колюшек долго в этих домиках не задерживаются. Заплывет, отложит 80—100 икринок, и до свидания — пошла опять гулять где ей вздумается. А самец остается. На страже. И пока мальки не выведутся, он никого к гнезду не подпустит. Распушит свои 9 колючек и на любого врага бросается, будь то хоть щука, хоть человек. И хищники предпочитают хватать кого-нибудь другого, кто бы от них убегал или прятался. Тем более, что колючки у него острые — все-таки больно.

И поэтому колюшек в реках почти столько же, сколько карасей, хотя икры у них меньше в две тысячи раз!

И у бычка-подкаменщика икринок тоже немного — 25—100, поэтому и он должен о них заботиться. Бычок живет в реке на перекатах, открытых каменистых местах. Заботится об икре тоже самец. Роет ямку и, когда самка отложит в нее икру, несет сторожевую службу до выхода из икры «бычат».

Значит, чем меньше у рыб икры, тем больше они проявляют внимания к своему потомству.

Семга — одна из наиболее ценных рыб наших рек. Часть своей

жизни она проводит в море, часть — в реках, куда приходит для икрометания. Самка откладывает не более 12 000 икринок, поэтому у семги тоже развились особые средства защиты икры. Где-нибудь в небольших реках с чистой водой и быстрым течением самка хвостом вырывает ямку и откладывает несколько икринок туда. Самец, который плывет за ней следом, поливает икру молоками. Потом самка зарывает ямку хвостом и продвигается немного выше по течению. Здесь вновь повторяется процесс откладывания икры.

А дальше? Знаете, что происходит с семгой? Дальше — девяносто рыб из ста умирают, потому что в реке семга, идущая на нерест, ничего не ест, а десять по течению доплывают до реки Печоры, потом они снова по Печоре попадают в океан, там кормятся и быстро восстанавливают свои силы, чтобы через год снова проделать такой же путь. Семга может двигаться со скоростью 80 километров в час! Может прыгать до 4–5 метров в высоту.

А какова сила у других рыб? Например, у щуки?

СИЛА ЩУКИ

Вот что рассказал нам как-то охотник Прокопий Феофанович Рочев:

«Река наша сначала состоит из двух рек: Белой Кедвы и Черной Кедвы. Так вот, плыли мы по Белой Кедве с товарищем. Ночью плыли, луна светила, сентябрь был. Сначала думали, у берега бревно лежит. Потом разглядели — щука, как бревно. Только спина над водой видна. Я взял острогу и наколол ее. Острога пошла хорошо, но щука рванулась, и я в воду упал, и щука потащила меня на середину реки. Товарищ растерялся. Потом приплыл на лодке, влез я обратно, а щука с острогой в спине вниз по реке поплыла.

Стали мы за ней спускаться. Долго плыли, километра четыре, а щуки все не видно. Потом опять заметили — лежит на мелком месте, а в спине острога торчит. Тут тихо подплыли и вторую острогу в нее. Убили почти совсем. Стали тащить на берег — никак не вытащим, очень уж щука тяжелая была. Наконец вытащили, отдохнуть хотели. Только я как-то около головы щуки оказался. Она меня хвать за ногу! Прокусила кирзовый сапог, ватные брюки, две портянки и в ногу впилась. Больно стало. Я кричу, а сделать ничего не могу. Товарищ побежал к лодке, принес весло, стукнул щуку по голове — оглушил. Погрузили мы тогда щуку в лодку и скорей в Ухту плыть. Там меня целый месяц в больнице держали.

На лбу у этой щуки мох рос. В желудке много мелких щук было. Длиной метра три, а вес — почти 80 кило. Мы ее в ресторан продали.

Только, наверное, нас люди за это не хвалили. Мясо у нее уже жесткое было, как дерево.

Еще одна большая щука живет у нас в озере Ды-Ты, недалеко от села. Есть там место у водяных мхов, где она греться любит. Ее все село знает. Старики еще маленькими были, а помнят, что уже тогда ее видели. Многие хотели убить щуку из ружей, но зря, очень она осторожная. Острогой убить нельзя — озеро глубокое, если плохо ударишь, утопить может».

ЛЮБИТЕЛЬ ХОЛОДНОЙ ВОДЫ