Тик-так

Джимба в паузах между размашистыми движениями кистью склонялся над перьями эму и рассматривал их, после чего вновь начинал расплюхивать краску направо и налево. Когда баклажка опустела, а палуба приняла вид земляничной поляны, по которой потоптался мамонт, Джимба достал из рундука мешочек из жесткого растительного волокна, развязал его и высыпал на ладонь горку… Анита из укрытия не сразу поняла, чего именно. Потом разглядела: то были засушенные насекомые — мушки, жужелицы, тараканы. Одним словом, гадость. И вздумалось же ему насобирать их и таскать с собой через моря и океаны!

Измельчив это добро в щепоти, Джимба обсыпал им разукрашенные перья. Засим из бездонного рундука явилась склянка с прозрачной жидкостью, закупоренная корковым цилиндриком. Джимба открыл ее и нацедил на перья тонкую струйку. Высек с помощью огнива искру, и невысокие язычки желтого пламени проворно побежали по окружности.

— Спалит шхуну! — обронил Максимов, вспомнив, с какими усилиями была сопряжена ликвидация пожара прошлой ночью.

— Тише!

Джимба действовал обстоятельно, согласно регламенту, который он, видимо, знал назубок. Не пролив ни единой лишней капли, он убрал склянку в рундук и дождался, пока огоньки погаснут. Они не выходили за пределы перьевого круга и почти не давали дыма. Минуты три спустя потух последний. Джимба присел в центре выгоревшего кольца и взялся изучать пепел, в который превратились перья. Делал он это с той серьезностью, с какой облеченный знаниями естествоиспытатель изучает привлекшие его внимание химические вещества. Длинной щепочкой он проводил над золой невидимые линии, делал подсчеты, загибая пальцы, и бормотал, бормотал без устали.

Анита пожалела, что не владеет языками коренных австралийских народностей. Но Джимба под конец своих исследований, как будто нарочно для нее, произнес на скверном испанском:

— Да! Только так… только так… Смерть против смерти!

Выговорив эту фразу, он распрямился и втоптал остатки перьев в палубу. Опрокинул рундук со своим скарбом набок. Из вывалившихся предметов выбрал два кинжала, вытесанных из камня вроде жертвенных ножей, которыми пользовались жрецы майя. Засунул их за обвитую вокруг пояса веревку и прикрыл накидкой. Но этим не ограничился — прибавил к своему вооружению еще и сделанную из коры духовую трубку вкупе с кожаным футляром, судя по всему, не пустым.

— Чего это он? — поежился Максимов. — На войну собрался?

— Похоже на то… — поведение австралийца Аните тоже не понравилось. — Кажется, перья наговорили ему много интересного.

— Смотри! Вероника!

Ни о чем не подозревавшая служанка шла по палубе, ища куда-то запропастившихся хозяев. Алекс негромким свистом позвал ее, она не расслышала и остановилась, лишь когда увидела Джимбу. Он принял величественную позу, спрятав руки под накидку и гордо вскинув голову — вылитый Цезарь в древнеримской тоге.

— Ишь ты, вырядился! — добродушно сыронизировала Вероника. — На огород бы тебя, ворон разгонять.

Смысл ее слов до него не дошел, но насмешка улавливалась. Джимба выдернул руку из-под накидки. Его пятерня сжимала кинжал.

Алекс решил, что пора вмешаться, и выскочил из-за мачты, захватив вместо оружия первую попавшуюся палку. Скомандовал Аните:

— Предупреди Рамоса! Пусть идет сюда… — и Джимбе: — Брось нож, дурень! Ты что удумал?

Австралиец поразмыслил и убрал кинжал под накидку.

— Вот и славно! — одобрил Максимов. — А теперь побеседуем.

Нет, Джимба не был расположен к беседе. Он выпростал обе руки, в них были духовая трубка и футляр, в котором оказались выструганные из дерева стрелы длиной в четыре-пять дюймов. Джимба всунул стрелу в трубку и прицелился в противника.

— Алекс, назад!

Анита подбежала к Максимову и потащила его к пока еще не рухнувшей стене капитанской каюты. Вероника без напоминаний сорвалась с места, словно лошадь, получившая шпоры, и за секунду обогнала господ на добрых две сажени.

Стрела вжикнула над ухом Алекса и угодила в ларь с огарками фальшфейеров.

— Как ты думаешь, она отравлена?

— Не знаю… Проверять не хочется…

Анита толкнула Максимова за распахнутую и перекосившуюся дверь рубки, там же укрылась сама.

Стреляющие духовые приспособления не характерны для австралийцев. Зато они чрезвычайно распространены среди африканских племен, а также в Бразилии и в Индонезии, где ими пользуются даяки. Последние могли завезти трубки со стрелами на север зеленого континента, а уж ядов в Австралии хватает. Достаточно привести в пример сиднейского паука или тайпана, змею, способную умертвить сто человек. И это без учета представителей флоры, среди коих выделяется жалящее дерево, более известное как гимпи-гимпи, содержащее в себе солидную дозу сильнодействующей отравы.

Хотя что мешало Джимбе запастись ядом в Мексике, где ассортимент убийственных животных и растений тоже весьма велик и разнообразен?

— Изведет он нас… как есть изведет! — пророчествовала Вероника, словно Кассандра. — Не затаиться ли нам в подполе?

Но господа идею отвергли, им надоело прятаться по трюмам.

Джимба подходил вразвалку, не таясь. Знал, поганец, что нет у них ничего против его стрелялки.